Рустам Максимов - Ментовский вояж - Везунчики. Рейдеры. Магелланы

– Да, миномёт нам не одолеть, – с сожалением в голосе отозвался Руслан. – Вот, гадство, и связи нет никакой.

– А где наша крутая рация? – вспомнив про подарок ван Клейста, поинтересовался я. – Неужели разбили?

– Да цела она, что ей станется, – зло сплюнул мой товарищ. – Я возле Мишки её сбросил, чтобы не мешала скакать под пулями. Всё равно наёмники молчат, словно воды в рот набрали.

Вертолёт больше не появлялся, и, пользуясь передышкой, мы стали отходить обратно, к нашей разгромленной артогнём базе. Патронов, действительно, оставалось совсем немного, связь с ополчением отсутствовала напрочь, а тактическая обстановка вертела перед нами своим огромным жирным задом.

Отходили тем же маршрутом, что и вошли в посёлок, по максимуму нагрузившись трофеями, плюс, вытаскивая одного «трёхсотого». Хотя Ковалёв и уверял, что может идти самостоятельно, мы решили не рисковать – кто знает, какие у Михаила внутренние повреждения, и сможет ли Диана спасти его, если произойдёт ещё какая-нибудь неприятность. На удивление, нас никто не обстрелял, не накрыл минами или снарядами, хотя группа бойцов с раненым на руках представляла собой весьма лакомую цель.

Как я и предполагал, ополченцы использовали созданные нашими немцами укрытия. Едва мы выскочили из зелёнки и, оглядываясь, порысили к усадьбе, из-под одной из бетонных плит всунулся мужик, помахав кому-то рукой. Быстро выяснилось, что ополченец дал знак Семён Семёнычу и ещё одному дядьке – те устроились на… разгромленном втором этаже еремеевского дворца. Как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Вражеский снаряд создал такой неописуемый хаос обломков, что отставной военный сразу же сообразил – вот оно, место для наблюдателя. Ну, а заодно и для снайпера, если наблюдатель способен совместить и то, и другое. Поначалу паре наблюдателей сильно мешал дым от горящей во дворе машины, но спустя какое-то время «хаммер» повыгорел, а ветер стал относить дым в сторону.

Мы занесли нашего пострадавшего товарища на первый этаж, позвали из подвала доктора и Марину. Последняя с криком и рыданиями бросилась мне на шею, так, что даже стало неудобно перед парнями. Впрочем, и Диана не отставала от переводчицы, повиснув на шее Руденко, осыпая его лицо поцелуями. Пришлось подождать, пока женщины придут в себя, и лишь затем предъявить им раненого.

Кроме того, во время отхода выяснилось, что по касательной зацепило и Нидеррайтера-младшего. Гельмут перевязал себя сам, сцепив зубы, бежал наравне со всеми, прихрамывая на одну ногу, терпел боль, ни словом не обмолвившись о ранении. С одной стороны, мальчишка – молодец, истинный ариец, характер нордический, стойкий. А с другой – дурак, потому что промолчал о своём ранении. Если бы рана оказалась более серьёзной, то нам бы пришлось тащить сразу двух «трёхсотых», а это уже не шуточки. В общем, в процессе перевязки и осмотра раны Вольфганг провёл с сыном профилактическую головомойку, объяснив тому, что и как на войне.

– Как успехи в снайперском ремесле? – покончив с первоочередными делами, я поднялся на второй этаж с целью разведать тактическую обстановку. – Шлёпнули кого-нибудь?

– Далековато для наших стволов, – с тяжёлым вздохом ответил Семён Семёныч. – Тут из крупнокалиберной надо, да и то без гарантии.

– Увы, «зверобоев» у нас нема, – констатировал я, пробираясь через лабиринт обломков. – Дайте хоть глянуть, что и как.

– Смотри, Володенька, смотри, – забрав карабин, отставной военный уступил мне местечко у дыры в завале конструкций.

– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – я не смог удержать своих эмоций. – И каким, скажите мне, макаром, нам утопить это корыто, а?

Зрелище, открывшееся со второго этажа еремеевского дома, завораживало и убивало одновременно. Завораживало красотой воплощённого в металл совершенства форм и пропорций, а убивало осознанием того, что сие совершенство осыпало Данилово градом смертоносного металла, убив и искалечив массу людей. Просто так, только потому, что так захотелось тем, кто управлял этим военным кораблём, кто имел возможность вести безнаказанный артобстрел, сам находясь вне зоны поражения из наших автоматов и винтовок.

– Разрешите, товарищ майор? – прозвучало у меня за спиной, и я отодвинулся чуть в сторону, уступая место бывшему лейтенанту «штази». – Французская постройка, развитие удачного типа «Лафайетт», флага нет, но я гарантирую, что это саудовский фрегат – в том районе подобные корабли есть только у их нефтяной монархии.