Виктор Гончаров - Долина смерти (Искатели детрюита)

Пока рабфаковец приводил его в чувство, дьякон успел еще раз соснуть, и снова проснулся, когда оба приятеля, побросав свои тигеля и другие приборы, оставили пещеру навсегда, причем Митька, так и не сойдя с улицы, проклял пещеру, проклял «Долину Смерти», дьякона, а заодно и шакалов…

— Скатертью дорога… — прошипел дьякон ему в напутствие.

Безменов и Востров решили вернуться в Москву, — один за продолжением учебы, другой — за продолжением изысканий. Рабфаковец похохатывал, изобретатель скрипел.

— Скатертью дорога… — повторил еще раз дьякон и, дождавшись, чтобы шаги «искателей детрюита» замолкли, разбросал камни у входа и выполз жариться на благотворном солнышке.

К нему тотчас же подступили вечно-голодные шакалы и трафаретным полукругом разместились вокруг, скуля и облизывая черные губы, не то в ожидании обычной подачки, не то в желании скушать самого кормильца.

Тогда кормилец, превозмогая боль в седалищах, поднял с земли острый камень и ни с того ни с сего запустил его в морду самого ближайшего «коврика». Стая моментально рассыпалась с визгом и воем.

— Сволочи, я вас кормил, а вы меня слопать хотели? — закричал дьякон. — Подождите, подождите, дай, я на ноги встану… Я вам покажу…

Потом он глубоко задумался, вспомнив о своем намерении покаяться и спастись. И в первую голову решил простить шакалам.

— Твари они неразумные… — растроганно зашептал он, проникаясь вдруг духом смиренномудрия и любвеобилия.

— Но чем же я их буду теперь кормить, ну-ка?..

Ближе к истине было бы, если бы он поставил свой вопрос иначе:

— Чем же я сам буду кормиться?..

Дьякон так вопроса не поставил, только подумал и, поднявшись с камня, пошел осматривать соседнюю пещеру в надежде найти там если не запасы съедобного, то возможность к добыванию их. Он рассчитывал собрать и продать все химические приборы, и на вырученные деньги сделать себе закупку самого необходимого.

Найденное же превысило все его ожидания. В пещере мирно покоились три револьвера, три охотничьих ружья и масса патронов к ним. Дьякон догадался, что все это было собрано «искателями детрюита» в «Долине Смерти», как оставшееся после Сидорина, Аполлона и англичанина. Изобилие дичи вокруг пещеры давало возможность питаться по-царски; для начала он подстрелил расквохтавшегося на чинаре красавца-фазана, но отведать ему его мяса не удалось: шакалы мигом подобрали вкусную дичь и слопали ее вместе с хвостом и костями. Это вызвало в нем новую вспышку гнева, а потом новый припадок смиренномудрия. Впоследствии он научился, однако, обманывать бдительность шакалов, и на его столе снова появились фазаны, зайцы, утки, кулички и бекасы. Изредка удавалось подстрелить в водах безымянной реки голавля, сазана или усача и даже изысканно гастрономическую пищу — быстроходную форель.

Прошла неделя. За это время искатели детрюита успели добраться до своей родины — Москвы и с головой уйти в мирный труд. Востров, тяготея к овдовевшей Настасье, поселился на старом месте — в домике дьяконском, маленьком, в три окошечка, под сенью святого лодыря Полу-вия; последний, кстати сказать, носил новое наименование — чудное и отпугивающее верующих. «ИЗО комсомола» назывался он, и с утра до ночи церковка была наполнена резвыми комсомолятами, вечно занятыми пилкой, струганьем и малеваньем на почерневших иконах — с обратной стороны — серпов и молотов, портретов Карла Маркса, вождей пролетарской революции, революционных лозунгов и плакатов. Иван Безменов тоже поселился в старой своей квартире с балкончиком, выходящим на широкий зеленый двор, и снова с балкончика забубнил чеканный голос.

— Главными вопросами пропаганды должны быть: 1) восстановление хозяйства в связи с проведением через все его области курса новой политики, 2) борьба с мелкобуржуазным уклоном, 3) перспектива международной революции…

А из нижнего окошечка звенело, временами тоскливое:

— Закон Бойля-Мариотта трактует, что давление газов в сосуде, герметически закупоренном… закупоренном, одинаково распространяется во все стороны сосуда… что с увеличением упругости газов увеличивается давление, что… нет, не могу… Ванька, Ванька! Поедем за город…

А дьякон в «обетованной пустыни» креп и креп, обрастал мясом и жиром, наливался кровью.

Через неделю он уже ходил, как ни в чем не бывало, и вместе с восстановлением здоровья «святел и святел» с каждым днем. В покаянии и молитвах проводил он дни свои, но поститься пока не постился.