Натали Р. - Враг моего врага. «Конец фильма»

Тем временем белохвостый шитанн подобрался и отрапортовал:

– Здравствуй, жопа, новый год! Докладывает лейтенант Аддарекх Кенцца, – быстро заглянул в органайзер, нашел «подразделение в полном составе построено» и снова вытянулся: – Жопы в ряд у нас стоят!

Кто-то из бойцов чуть слышно застонал, не выходя из стойки «смирно». Но Хайнрих не услышал нарушителя устава. Он согнулся, громко заржав.

– Жопы расслабить, можно срать, – скомандовал Аддарекх, вызвав новый взрыв хохота у страшного и ужасного герра Шварца.

– Ну, здорово, хрен моржовый, – Хайнрих разогнулся, смахивая слезы с глаз. – И вы, бляха, – он взглянул на солдат и фыркнул, не удержавшись, – примите соболезнования. Вольно! А, вы уже… Лейтенант Аддарекх Кенцца! Примите благодарность за отличное несение службы и дисциплину личного состава.

Что на это ответить, Аддарекх не знал. В органайзере таких слов не было.

– Адмирал Шварц, разрешите обратиться, – вякнул бледно-зеленый Стефан. – Сержант Зелински, – он незаметно поежился. – Адмирал, наш лейтенант вообще-то по-английски не понимает. И до сегодняшнего дня не говорил, – добавил он сокрушенно.

Грозный герр Шварц хмыкнул. Лыба не сходила с лица. Удивительно, но выходка лейтенанта, кажется, подняла ему настроение. Он повернулся к Аддарекху и повторил по-хантски все, что сказал.

– Готов служить… – шитанн запнулся. Он привык отвечать «Готов служить родине», но эту привычку следовало забыть. – Служу Земле.

– Вот кстати, с чего ты служишь Земле? – полюбопытствовал Хайнрих. Он уже встречался с Аддарекхом, когда «Ийон» прибуксировал к станции пострадавшие крейсеры, но в ту пору вампир был человеком Гржельчика и не слишком интересовал коменданта.

– Разве это не естественно? – Аддарекх сделал морду кирпичом. С точки зрения Хайнриха, это было абсолютно противоестественно, но он решил дослушать аргументы. – Я – гражданин Земли, подданный японского императора.

– Япона мать, – вырвалось у Шварца. – Ну вот как это, а? – он припомнил, что зверообразный второй пилот упоминал японца с каким-то ехидством.

– Паспорт показать? – осведомился Аддарекх.

– На хрена мне твой паспорт? – проворчал Хайнрих. – Я не чиновник, не с бумажками работаю, а с людьми. Хочешь быть японцем – будь, хрен с тобой. Только кимоно не носи, тебе не пойдет.

Аддарекх не знал, что такое кимоно, но на всякий случай решил не уточнять.

Хайнрих повернулся к двери. В последний момент решил попробовать:

– Жопу в горсть! О, – удовлетворенно кивнул он, обозревая десантников, – работает. Вольно, молодцы. Как это?.. Можете срать.

После ухода Шварца несколько секунд стояла тишина. Потом кто-то неуверенно произнес:

– А он, в принципе, ничего.

– Да, нормальный чувак.

– Благодарность вампиру выразил, поди ты. За нас, между прочим!

– Аддарекх, – Стефан первый перенес фокус внимания с нового командира корабля на лейтенанта, ввергнувшего подчиненных в ступор. Без посторонних бойцы, помнившие командира еще дистрофической тушкой, были с ним на «ты». – А кто тебя словам таким научил?

– Что-то не так? – забеспокоился Аддарекх.

– Понимаешь, – помялся Стефан, – «жопа» вообще-то означает «задница»…

У Фархада в Академии были приятели-младшекурсники. И, разумеется, по вечерам, когда у тех кончались занятия, он пропадал вместе с ними. Почему бы нет? Пока корабль на Земле, пилотские вахты отменены. Вот и бродил юноша с курсантами, свободными от домашних заданий, по кабакам и дискотекам, пользуясь неизменным успехом – в кои-то веки! – не из-за маминой фамилии, а благодаря настоящим нашивкам пилота и увлекательным рассказам о боях и буднях в космосе. Бывшие однокашники слушали с завистью, приводили новичков-первокуров с ним познакомиться – как же, знаменитость! Девчонки с факультета связи и навигации крутились вокруг, восхищенно заглядывали в глаза, приглашали на белый танец. В первый день Федотыч заворчал, что неуемный разгул погубит хорошего мальчика, а мать обвинит в этом старших товарищей. Но мальчик, вопреки опасениям старшего товарища, спиртного не пил и с девушками общался аккуратно и умеренно, и пилоты свыклись с тем, что Принц возвращается поздним утром – чего уж там, дело молодое.

Вот и нынче уже давно засветлел запоздалый ноябрьский рассвет, минул час «пик» на улицах Ебурга, а курсанты успели отучиться целую пару, когда Фархад в распахнутой куртке неторопливо вышел к бетонной площадке, где расположился, будто в импровизированном космопорту, «Ийон Тихий». Настроение у молодого человека было, в контраст унылому серому небу, приподнятое. Не в последнюю очередь благодаря девчонке-третьекурснице, смотревшей мимо него всю учебу, а теперь вдруг резко переменившей свое мнение о «маменькином сынке».