Сергей Зарин - General Overlord Device. Тактик 2. Книга вторая

– Комендант, ты че такой неугомонный? Зачем ты кидаешься на втрое превосходящего тебя противника?

– Основная задача: обеспечить безопасное функционирование базы-2. Я стремлюсь ее выполнить.

– Это-то понятно, что ты стремишься ее выполнить – программа у тебя такая. Я спросил о другом: почему ты пренебрегаешь личной безопасностью и атакуешь заведомо не поддающиеся контролю цели?

– Основная задача: обеспечить безопасное функционирование базы-2. Я стремлюсь ее выполнить.

Вот же блин!

– Комендант, ты не приболел ли? Или количество смертей на тебя так повлияло? Ты же из «клетки» без единой смерти выйти умудрился, а тут уже второй раз уничтожаешься. Как такое…

И замолчал я.

– Вирусной активности не зафиксировано. Все программы для борьбы со зловредным софтом исправны, в карантине находится 346 подозрительных объектов, – спустя секунду выдал 376-й, интерпретировав мою заминку, как завершение запроса.

Я же запнулся по совсем другой причине: действительно, из всех тех единиц, что прошли модернизацию слияния компьютерного «Церебро» с биологической частью мозга киберпланта, ни один юнит до этого не уничтожался. А теперь у меня их двое: Комендант и Раптор. Ну, на самом деле, у меня их – семнадцать, но остальные в момент штурма крепости биосов находились на базе. Поэтому тотальному разрушению не подверглись. Ибо были они, в основном, инженерами да зданиями. Ну и Петовод Бессмертный, конечно же, но его я даже не учитываю уже.

Раптор же инженером изначально не являлся, и поэтому был на порядок умнее того же Коменданта. Хоть «умнее» в нашем случае и звучит не совсем корректно, тем не менее, его «церебро» воина был менее развит, но более продвинут, чем у инженерного бота и, следовательно, перемены в его мышлении носили слабый характер. Сейчас его процессорная группа попросту имитировала (по памяти) деятельность второй – «живой» – части его модуля.

По этой-то причине странности в поведении наиболее ярко проявились именно у Коменданта. Потому как, несмотря на то, что «церебро» последнего также был когда-то модифицирован «мозгами» животного, все-таки это был даже не Петовод. Ведь с того момента, как Петя подключил к своей процессорной группе модуль «Церебро» от лапохвата, все случаи с его атаками на непобедимых противников прекратились. Петовод стал намного более осторожным и вдумчивым. Нередко даже хитрым и дьявольски коварным.

А теперь Комендант, равно как и Раптор, такой осторожностью не обладали, и причиной этому могло быть только одно: они-то, как роботы , «умерли» и «возродились».

А вот их модифицированные «биоцеребро» – нет.

Они вновь стали стандартными, то есть, сугубо компьютерными, без каких-либо примесей живого. И та же участь грозила и Петоводу: едва умерев и возродившись, он вновь полезет буквально на, любого размера, зверюгу, нисколько не беспокоясь о последствиях. Объяснением этому будет то же самое: у него больше не станет внутреннего импланта от внешнего киберпланта. И чем дальше я заходил в своих исчислениях, тем логичнее они казались. Но главным доводом являлось только одно: мой репликатор был не в состоянии восстановить материалы биологического характера, если дело касалось воссоздания юнита после его полного уничтожения. А, следовательно, ни в Коменданте, ни в Рапторе никаких инородных «церебро» больше нет, и навряд ли будет.

За этими грустными мыслями меня и застал сигнал тревоги, который настоятельно требовал моего присутствия в командном центре. Махнув рукой на предосторожности, я немедленно затребовал причину вызова. Ответ заставил меня наэлектрилизоваться еще сильнее – в радиусе обнаружения появились биосы.

Вот тебе и «пять дней»…

Эльфийка шла через подсыхающее болото уже шестой час. За эти триста с лишним минут она успела основательно все разведать. Осознание того, что она точно не в «клетке» пришло к ней в первые же полчаса после пробуждения. Она помнила, что, как только центурион упал, наконец, на сырую землю, то ее сдавило еще сильнее. Но сдавило настолько, что инопланетянка потеряла сознание на несколько минут. За это время армис будить ее не стал, а вместо этого успел немного восстановиться.

Проснулась же девушка всё в тех же сильных руках могучего центуриона. Миале пришлось долгих несколько минут буквально отдирать от себя очень тесные объятия мертвого механизма. Но – отодрала. И, едва она покончила с тем глючным центурионом, как ринулась обратно к базе вновь. Но – не получилось: во время безумной скачки в объятиях железного болвана ее ранец вновь обзавелся повреждениями. Не такими серьезными, как в первый раз, но все же летать ей они не позволяли. По крайней мере, на срок в четыре минуты тридцать четыре секунды точно, если судить по таймеру ожидаемого времени ремонта.