Григорий Граничаров - Радужная Империя

– Братья, сегодня мы собрались здесь, чтобы еще раз показать себе, что мы существуем, – начал он говорить. – Что русский народ, хоть и в таком маленьком составе, еще жив. Мы та искра, от которой может разгореться огонь! Мы как инструкторы спецназа, которые будут обучать все новые и новые волны наших будущих сторонников. Пока их мало, но мы ведем пропаганду…

Но в его слова многие из присутствующих уже не верили. Власть Горького держалась крепко, а за малейшую оппозиционную деятельность сажали в тюрьму, или еще хуже. Братья и их подруга ушли с собрания расстроенными. Это настроение просто витало в воздухе помещения, где они сидели несколько часов. В следующий раз собравшихся будет еще меньше. Они прошли мимо памятника Биллу Клинтону возле бывшего стадиона «Динамо» и почти дошли до метро. Снежинки задерживались на черные волосы девушки.

– Я устал слышать одни разговоры на этих встречах, – начал Саша после некоторого молчания. – Мы уже второй год ходим на собрания, но ничего не меняется. Только болтаем – ничего не делаем! Все одно и то же! Белобрысый все равно у власти, а мы…. А что мы? Стихи читаем! Гимны поем! Секта какая-то. Нет желания больше туда ходить.

– Согласен, история это хорошо, но время идет, и никто ничего не делает, – ответил брат. – Надоело! Такими темпами никакая Россия не возродится, и мы всегда будем самой голубой страной в мире, как поется в новом гимне.

– Так, и что вы собираетесь делать? – украдкой спросила Кристина у парней. – Что вы уже надумали? Колитесь уже. Вижу, что что-то недоговариваете. Парни не ответили. Один из них подошел к разукрашенной коммунальщиками куче розового снега и со злостью ударил по нему ногой как по футбольному мячу. Снежинки разлетелись в разные стороны. Они спустились в подземку и вошли в переполненный и раздолбленный последний вагон – для натуралов.

4

Поздно ночью президент Новой Либерии часто смотрел из своего кабинета на башни Кремля, покрашенные в разные цвета, колокольни бывших церквей, с которых сняли кресты, и часто рассуждал про себя об одном и том же.

«Как же скучно мне здесь. Всю свою жизнь я мечтал уничтожить эту страну, – думал он в своем кабинете. – Выкачал все ресурсы, отдал треть страны на заселение неграм и китайцам. Но что бы я ни делал, находятся люди, уверяющие, что именно так нужно было поступить. Ну что за народ? Я уничтожил их страну, сломал их гордость напополам, а они радуются».

Он с улыбкой смотрел из окна на редкие проезжающие машины. Вдруг загудела кнопка срочного вызова, он нехотя поднес к ней указательный палец и медленно нажал:

– Слушаю. Говорите.

– Руководитель тайной службы Сонин прибыл, – ответил металлический голос из аппарата. – Ожидает в приемной.

– Пусть сейчас же войдет.

Через минуту в двери показался человек маленького роста с толстой папкой подмышкой.

– Антон Владимирович, здравствуйте!

– Располагайся. Садись. Ну, что у нас тайного и секретного происходит? Хочешь выпить? Мне докладывали, что Сонин в последнее время очень много пьет, – с улыбкой сказал глава государства.

Горький сделал несколько глотков черного кофе и принял позу с вытянутой шеей, обозначающую, что он внимательно слушает собеседника.

– Американцы в Сибири бесплатно вырубают наши леса и продолжают выкачивать нефть и газ без каких-то условий, хотя договор аренды об этом закончился год назад.

– Знаю. Уже доложили. Когда я полечу в Вашингтон с отчетом, то подниму этот вопрос. Ты же понимаешь, это их плата за мой приход к власти? Я не могу с ними ничего поделать даже чисто с военной точки зрения – везде их базы и войска. Или ты хочешь, чтобы я развязал партизанскую войну? Бред. Дальше. Зачем докладывать то, что мне неприятно?

– Партизанское движение «старороссиян» провело несколько диверсий, в городах юга убили несколько граждан со статусом привилегированных гомосексуалистов за последний месяц, обнаружены старые учебники по «истории России», причем некоторые переписанные от руки, все арестованные по этому делу сразу же были отправлены «на запчасти»… Вы просили, не церемонится с ними в этот раз.

– (Горький кивнул) Еще.

– Сообщают, в Москве появилась активная ячейка сопротивления. Их возглавляет бывший полевой командир… Игорь Гиркин. Который воевал с нами в Брянске до последнего разгрома. Как он появился в Москве – не представляю, но, докладывают, что он потерял рассудок и сейчас совсем безобидный.

– Сколько их?