Вадим Скумбриев - Ошибка выжившего

– Почему мне ничего не сказали?

– А смысл? – удивился Волков. – Шансы напороться на аномалию очень низки, а за пару недель заряд рассеивается. В Харькове за двадцать лет аномалий было всего три. Четыре, если считать вашу.

– Всё равно… – пробурчала девушка.

– Обошлось же, – вздохнул Волков. – Успокойтесь. У нас сейчас проблемы поважнее, и честное слово, я вас не оставлю. В конце концов, это моя работа. Доставлю домой – главное, чтоб сильно шумиху из-за пропажи не подняли.

– Не поднимут. Разве что на работе в университете, а больше и некому.

– Неужто, совсем? – удивился Вульф. – Не сочтите за комплимент, но чтобы такая красивая девушка оставалась без мужа…

– Да был у меня муж, – поморщилась Наталья. – Два года как в разводе с этой скотиной, и ни капли не жалею. Удивляюсь только, как вообще вышла за него. Задурил голову, как инкуб. А брак три месяца продержался. Можете сами судить, насколько счастливым он был.

– Простите… не хотел бередить старые раны, – поспешил исправиться Волков. История Зайцевой была не оригинальна, но менее грустной это её не делало. – Обещание всё равно остаётся в силе.

Она кивнула, но на лице по-прежнему оставалось сомнение.

Через несколько дней они въехали в леса княжества Корновского.

Это была пограничная демерская земля, на которую стабильно – раз в год, а то и чаще – нападали рейдеры-степняки. Культурно она сильно напоминала Киевскую Русь, а степняки, по идее, должны были оказаться половцами – вот только принадлежали они не к монголоидной расе, а вполне славянской, разве что выглядели более поджарыми да ростом пониже демерцев. Волкова такие неточности нисколько не смущали – в конце концов, это иной мир, который развивался по иным законам. Законы физики тут ровно те же самые, что и на его родной Земле – это учёные проверяли пусть не досконально, но хотя бы в первом приближении, а всё остальное уже не важно.

Наталья, однако, была другого мнения и долго рассказывала про каких-то псевдонаучных сектантов, свято верящих, что другой мир должен развиваться аналогично Земле, и такое вот несоответствие земному раскладу сил – нонсенс. Культуры должны располагаться только по определённому шаблону, и никак иначе. Тот факт, что несоответствующий расклад сил преспокойно существовал и объяснялся иными начальными условиями, их почему-то нисколько не заботил.

Волков, впрочем, слушал вполуха, как канал Дискавери – вроде бы и интересно, только поди пойми, как применить это на практике.

Первый встреченный путниками человек был одет в дорогую шёлковую рубаху, замшевые штаны с серебряными заклёпками и чёрные сапоги, тщательно смазанные дёгтем, а на плечах у него висел алый плащ, расшитый золотом. Если не считать того, что сам он тоже висел на нижней ветви вяза, вывалив наружу синюшный язык и покачивая ногами в воздухе, можно было бы подумать, что это какой-нибудь удачливый боярин, а то и сам князь.

Впрочем, бывает и так, что удачливых бояр тоже вешают.

Вульф придержал коня. Что-то ему не нравилось в облике мертвеца.

– Глупые люди, – заметила Рея. – Даже ботинки не сняли.

– Точно! – Волков хлопнул себя по лбу. – Ты молодец! Наталья, вы учёный, можете что-то предположить? Почему каратели не раздели этого парня донага?

– Ну… – культуролог отвела взгляд. На висельника она упорно старалась не смотреть. – Единственная причина, которая приходит мне в голову – это страх. Они побоялись отбирать что-то у мёртвого, опасаясь мести со стороны мистических сил.

– Резонно, – кивнул Вульф. – А ну-ка, давайте вперёд. Раз тут уже повешенные начались, значит, близко селение.

– Мы его не снимем? – растерялась Наталья.

– Не мы вешали, не нам и снимать, – рассудительно ответил Вульф, понукая коня. – Может, его за хорошее дело на суку вздёрнули. Будь это невинная девица или юный пастушок, я бы ещё подумал. Но парни в таких богатых одёжках, как правило, всегда в чём-то виноваты.

– Вы судите людей по одежде? – вспыхнула девушка.

– А почему нет? Дорого одевается – значит, купец или благородный. Первый наживается за счёт горожан, второй – за счёт крестьян. Разницы никакой. О! А вот и те, кто подскажет нам, куда ехать!

Дорогу им преградили трое угрюмых типов, весь вид которых красноречиво говорил о том, что вступать в разговоры они не собираются. Один, с красным распухшим носом и заплывшими глазами, небрежно поигрывал узловатой дубиной. Второй недвусмысленно наставил на гостей самострел. Третий, на лице которого живого места не было из-за множества оспин и гнойников, держал ржавый топор.