Джордж Локхард - Ад на двоих

Наши измученные скакуны, завидев птиц, в панике помчались прочь. Гигантские совы полетели следом, дав нам шанс тихо покинуть опасное место. Теперь впереди бежал Кауран, он сохранил больше сил.

Монолит приближался. Скоро стали видны кратеры и осыпавшиеся, едва различимые следы давно забытого города. Четвёртую ночь мы провели у подножья Луны, жалкие точки живой материи рядом с непредставимой, колоссальной, подавляющей массой камня. Я сидела, прижавшись к Каурану. Он гладил меня по голове.

– Куда мы бежим? – спросила я тихо. Кауран не ответил.

Ночью пришли видения. Я плавала в море с дельфинами, их песни летели к бездонным глубинам, тревожа сны рыб. Это было прекрасно... Потом появился корабль, матросы принялись стрелять по дельфинам. Я не успела ничего сделать: невероятное существо поднялось из мрака, привлечённое смертными криками. Оно раскусило корабль пополам. Я ослепла от сияния его чешуи.

Чувство глубокого горя, обречённость и отчаяние разорвали мне сердце. Я кричала и не могла остановиться, я кричала и билась в воде, мечтая проснуться, но видя лишь небо, где безмолвно пылала звезда по имени Солнце. Ей было всё равно.

Сквозь сон я почувствовала объятия Каурана. Он понимал. Видение погасло, сменившись другим, теперь я стала деревом, и ветер ласкал мои листья, дождь поил сладкой водой, Солнце наполняло энергией. Я смеялась!

Разноцветные птицы свили гнезда в моих ветвях. Я следила за полётами их птенцов, радовалась каждому рождению и горевала о каждой смерти. В лесу, рядом со мной, жила семья крылатых существ. Они были прекрасны...

Потом в маленькой лодочке приплыл человек с именем птицы. Он убил всех крылатых детей и поработил их родителя, а я смотрела на это, не в силах помешать, у меня не было рук, чтобы остановить его, не было рта, чтобы кричать, глаз, чтобы плакать! Лишь листья мои пали жёлтым одеялом на могилы убитых малышей. Я проснулась в холодном поту и долго не могла опомниться.

Утром пятого дня мы начали восхождение на Луну. Чёрные птицы метались вокруг, предрекая нам гибель, в небе бушевала гроза. Теперь первой шла я.

И мы встретили змею, вмёрзшую в лёд, и посмотрели в глаза, застывшие до начала времени. В них не было счастья.

Тёмные молнии сверкали над нами. Я шла вперёд. Снег покрывал тело мёртвой Луны, белым саваном ниспадал на равнину, ледяные торосы отмечали наш путь. Вдали, среди светлого мрака, пылали глаза вечно молодого мертвеца, не знавшего своего имени. Теперь я понимала, куда мы спешим.

– Я войду первым, – сказал Кауран у пещеры. Но не успел это сделать. Серебряная молния пала с небес, превратив его грациозное тело в обугленный, содрогающийся клочок плоти. Я рухнула на колени.

– За что ты нас проклял?! – крик улетел тучам. Ответа не было.

Сила, тянувшая вперёд, исчезла. У меня осталось десять часов свободы, прежде чем смерть вновь соединит нас с Каураном.

Я не стала ждать.

В грязной воде отстойника отражалось небо, цветом похожее на ржавый бензобак. Вдоль полусгнившей ограды мёртвого завода тянулась широкая полоса мусора, он скапливался здесь годами и гнил, отравляя воздух на мили вокруг. Остовы машин, грязные тряпки, непонятного происхождения обломки, пустые банки и бутылки. Всё, что могло рассыпаться прахом за минувшие годы, давно рассыпалось. Крысы шуршали в останках эпохи.

Я очнулся от грохота. Что-то тяжёлое рухнуло на сгнивший автобус неподалёку, пробив его крышу и завершив путь в облаке ржавой пыли. Сплюнув, я повернулся на другой бок и продолжил спать. Посмотрю утром.

Второй раз я проснулся, когда солнце уже поднялось выше ограды. Вспомнив о грохоте, я помянул божью матерь, выбрался из обломка цистерны, где провёл ночь, и отправился поглядеть на виновника шума.

Им оказалась красивая баба. Она сидела на мятой бочке возле автобуса и жарила зайца-мутанта над спиртовкой. Услышав мои шаги, баба резко повернулась, зацепилась кожанкой за огрызок поручня и смачно, умело выругалась. Я улыбнулся.

– Привет, сука, – сказал ей весело. Она вскинула голову, и тут меня словно стукнуло: я знал эту бабу.

– Лэя? – спросил я недоверчиво.

Она широко улыбнулась. Белые зубы на исхудалом коричневом лице выглядели оскалом черепа.

– Кауран, ты вновь выдержал...

– Чего выдержал? – машинально переспросил я.

Лэя нахмурилась.

– Ты не помнишь? Про лес и охоту, про ледяную равнину и мёртвую Луну?

Я почесал в затылке.

– Было чего-то такое... Кажись, я вчера перебрал с дозой. Пошли, трахнемся?