Михаил Баковец - Улей. Игра в кошки-мышки

Никакой внешней ограды не было, зато на дороге, на въезде в посёлок, стоял огромный бронеавтомобиль, немного смахивающий на пиндовский «бредли» и рядом с ним вышка из стальных уголков, внизу и вверху одетая в стальные листы. Из верхней будки торчал длинный пулемётный ствол.

На другой стороне небольшого стаба, виднелась ещё одна похожая вышка, и третья конструкция, с высоты которой часовые контролировали подступы к поселению, стояла между ними, примыкая к двухэтажному нежилому дому, за которым начинался пустырь, а потом поле.

Из будки, в которую превратили нижнюю часть вышки, вышел чернявый паренёк с коротким «калашом» на плече и пистолетной кобурой на животе.

— Илья! — Обрадовался Колобок. — Отлично, с ним нормально договориться можно.

— Илья? Он не менял имя? — Удивился я.

— Да кто их тут знает, — развёл руками собеседник. — Может, и меняли, только не кличку взяли, а другие имена, самые обычные.

— Доброго дня, Илья! — Крикнул ему в окно Художник. — Мы поторговать приехали.

— Привет. Что привезли?

— Сегодня только золото.

— Плохо, — на лицо молодого цыгана наползла тень разочарованности, — нам патроны нужны к калашу и гранаты ещё. Тут ночью несколько дней назад мутанты забежали, пришлось много стрелять и взрывать.

— Не, — помотал головой Художник, — нет патронов, не успели мы в кластер после перезагрузки.

— Эх… ладно, давай отойдём и посмотрим что там привезли. А это кто с вами, где Люка потеряли, неужели умер?

— Тьфу-тьфу-тьфу, — быстро поплевал Художник и трижды постучал по деревянной накладке на двери УАЗа. — Жив он, лотерейщик ему просто ногу сильно порвал, сейчас в больничке лежит. Через пять дней выпишут. А это Сервий, он лотерейщика грохнул и помог Колобку до Орешка добраться.

— Это хорошо, что живой. Что брать будете?

— Спек, конечно, — даже немного удивился Художник.

— А ты? — цыган правильно понял, что я сам по себе.

— Тоже спек, и хотелось бы поговорить с Бароном.

Цыган изогнул бровь вверх.

— Может его заинтересует что-то из моих вещей.

— Илья, он с той стороны пришёл, если говорит, что заинтересуют вещи, то точно заинтересуют, — вмешался в беседу Колобок.

— Ну, ладно, спрошу я Барона, сможет ли он встретиться с тобой, — задумчиво произнёс цыган. — Подождите, я сейчас.

И ушёл обратно в будку.

— По рации болтать станет, — просветил меня Художник.

— А это янычары им такие штуки сделали? — поинтересовался я, имея виду стальную защиту на вышках.

— Не, те им только сектора показали, вышки сказали, где ставить, вон там минные поля установили и в домах огневые точки сделали, только в них не сидит никто, лишь в броневике и на вышках. Всё вот это, цыгане уже от себя добавили. Полгода назад здесь блок-пост из мешков и блоков бетонных стоял и под той вышкой тоже, но местные его разобрали на свои дома, а мешки с землёй им не понравились, решили железом вышки понизу обварить. Бараны, одним словом, это железо только автоматную пулю держит, стальная винтовочная уже пробивает всю их, типа, броню.

Появился Илья и поманил к себе, когда мы с ним отошли немного в сторону, он спросил:

— Барон спрашивает, что предложить хочешь ему?

— Янтарь.

Глаза цыгана алчно блеснули.

— Слушай, зачем тебе тогда Барон? С янтарём я работаю, хорошую цену дам. Что хочешь?

— Оружие хорошее, по-настоящему хорошее. И спек.

Тот задумался, потом неуверенно произнёс:

— С оружием не знаю, как получится, вот с ним Барон занимается как раз. И как понимать — хорошее?

— Мне нужен, в идеале, акаэм с глушителем и спецпатроны к нему.

— Акаэм есть, — обрадовался, было, цыган и резко помрачнел. — Не, откуда у нас глушаки и какие-то спецпатроны? Тут и простые растратили сильно. Давай, ты спеком всё возьмёшь?

Спек я взял.

У цыган это средство было расфасовано в шприц-тюбики, в которых в оранжевых аптечках хранится промедол.

И на этом моё посещение Табора было завершено.

— Колобок, а что тут у вас так с женщинами плохо?

Я, и мой знакомый сталкер, зависли в кафе у Сильвера после посещения цыганского стаба. Я пил тёмное пиво, собеседник настойку на травах и кедровых орешках — очень крепкую и ароматную. Пил он её крошечными стопками, чтобы растянуть удовольствие подольше. Слышал, мол, если пить из «мелкой посуды», то опьянение наступит быстрее, но сидящий напротив меня Колобок это заявление опровергал напрочь — уже десятый напёрсток опрокинул, и лишь лицо раскраснелось, ни на речи, ни на движениях алкоголь не сказался. Правда, он и закусывал жирной семгой и жареным по-деревенски картофелем — блюда, которые «градус крадут».