Юрий Иванович: Брат императоров

– Несется к нам, скотина!.. Сворачиваем ко второй про́те!..

Про́тей он для краткости называл застывшие протуберанцы растительной живицы, которая выплескивалась из щелей между сходящимися массивами пещер. Случалось такое редко, только при попадании между массивами резинового облака. Оно состояло из упругой древесины, которую отец чаще называл каучук, и при огромном давлении взрывалось. Но вот именно при взрыве плещущие в стороны протуберанцы так быстро остывали в розоватом тумане обычного иггриса, что становились прочней, чем древесина редко растущих гигантских деревьев. И порой торчали во все стороны от массивов, медленно плавающих в туманных течениях. Опадали они и тонули в иных потоках только после отторжения пещер друг от друга и размокания в иных ядовитых туманах.

Вот сейчас парочка друзей и свернула резко к одному из таких застывших отростков. Домчалась до его основания, быстро по нему пробежала до самого кончика, подхватила лежащие там арбалеты и застыла, с интересом и безбоязненно рассматривая приближающегося преследователя. А тот, не снижая скорости, попытался скакнуть вверх, разевая при этом свою огромную пасть. Но так и пролетел гораздо ниже своих обидчиков на добрых пять, а то и шесть метров.

Приземлился вообще неудачно, пропоров кожу на брюхе об острия торчащих вверх кристаллов зеленой соли. Но сразу же вскочил, не обращая внимания на новые раны, развернулся и собрался прыгать повторно. Только вот, сделав пару шагов, сразу же значительно просел в сыпучем песке, который пятном раскинулся как раз под оконечностью протуберанца.

– Ну вот, все точно рассчитал! – не удержался Дим от хвастовства.

– Гы-ы? – Чернявый указал мохнатой лапой в ту сторону, откуда они только что примчались. Там показался выкатившийся из-за валунов земерь, самый крупный из потревоженного семейства и наиболее разозлившийся.

– А что ты хотел? – нисколько не смутился парень. – Их там раньше столько не было. Да и мы с тобой решили, что джонл их всех порвет.

– Ух-ух-ух! – это закадычный товарищ по играм и развлечениям так смеялся. Понимал он много, имел высшее образование, а вот укорить в нечестности мог только так.

– Ладно, ладно, не мы, а я ошибся. Просчитался с уничтожением семейства земерей. Да и валун мы слишком большой скинули… Глянь, как пасть этой скотине повредили… Но в любом случае нам ничего не грозит. Пока…

– Гу-гу? – ирония тоже была присуща здоровенному псу, как его квалифицировала мама Люссия. Правда, отец пытался отнести Отелло к другому классу разумных и упорно называл его каким-то орангутангом. Только вот Диму, его сестрам и брату это было как-то все равно. Пусть хоть медведь, скрещенный с жирафом, главное, что свой, почти родной и давно воспринимаемый как член семьи.

Сейчас этот иронизирующий родственник утверждал, что и здесь задерживаться не стоит. Средство для ухода имелось: две прочные веревки из лиан, уцепившись за которые можно было сместиться очень далеко, на твердь одной из пещер, зависшей над озером из едких кристаллов. Там уже точно ни один из преследователей парочку друзей не достал бы.

Только вот сама привязка лиан, заводка их на про́тю, с последующими испытаниями и подгонкой, заняли столько времени, что возиться с этим повторно было бы глупо. Запасной выход всегда мог пригодиться повторно. И Дим попросил:

– Не спеши! Спрыгнуть всегда успеем, а вот подразнить тварей надо обязательно. Может, все-таки они взбесятся, передерутся да издохнут? – но сам левой рукой все-таки ухватился крепко за свою лиану.

– Не-е! Не-е! – не соглашался пес. Еще и головой лохматой мотал отрицательно.

– Да и мои новые огоньки надо попробовать. Ты ведь сам давно требуешь испытаний. А где мы еще живых существ отыщем, да еще в такой удобной позиции?

Морда приятеля искривилась в страшном оскале, что считывалось знатоком мимики как сомнение. Поэтому Дим продолжил уговоры, тыча правой рукой в сближающихся монстров:

– Сейчас они передерутся. Джонл, конечно, победит. Но и сам получит несколько ран. Совсем силы потеряет, но разумом взбесится окончательно после моих огоньков. Так и будет топтаться под нами, пока его в зыбучие пески не засосет.

– Хм! – подобное хмыканье получалось у Отелло идентично отцовскому и могло означать что угодно. От «Ну ты и лопух, дружище!» до «Уважаю твой достойный выбор!».

Но теперь уже оба приятеля старались не упустить малейшей детали намечающейся схватки. Наверное, потому и смогли рассмотреть все странности и объяснить впоследствии неожиданности произошедших действий.