Илья Шумей - Звезды нового неба

Последовавшая пауза была значительно длиннее, нежели моя краткая речь. Никто не хотел нарушать молчание первым, но, как и следовало ожидать, раньше всех сдался нетерпеливый Жан.

– Ну же, братва, ne presser! Скажите хоть что-нибудь!

– А собственное мнение у тебя есть? – прищурился Борис.

– Если у нас все получится, то мы спасем несколько миллиардов человек, да и сами, возможно, уцелеем, – повар развел руками, – а коли так и будем тут сидеть и рассуждать, то все подохнем, полные сожаления и раскаяния.

– Ишь, как запел! – усмехнулся капитан, – ладно, с тобой все ясно, а ты, Гильгамеш? Что скажешь?

– У меня, м-м-м, есть одна, м-м-м, просьба, – наш механик всегда плохо ладил со словами.

– Мы все внимание.

– Если в нашу честь, так сказать, посмертно, решат назвать, ну, улицу там или… то есть… ну… Я просто… хотелось бы, чтобы это была нормальная улица, а не какой-нибудь чумазый переулок, – Гильгамеш смущенно поскреб в затылке, – вот.

После секундной задержки столовую сотряс взрыв дружного хохота.

– Вот это я понимаю! – Борис утер слезящиеся от смеха глаза, – прямо в самый корень! Наш человек, сразу видно!

– А что я такого сказал? – Гильгамеш ничуть не обиделся, – ведь бывает же, назовут в честь какого-нибудь маршала улочку, которой даже на карте места не нашлось. Позор, да и только. Мне кажется, мы заслуживаем лучшей участи.

– Не то слово, – поддакнул Жан, – nous ne approuve pas! Нам нужна широкая, солидная улица, где-нибудь в центре. И, кстати, зачем мелочиться? Давайте уж тогда каждому по персональному проспекту.

– Ага! – капитан аж красными пятнами пошел, – бульвар имени меня, аллея Гильгамеша, шоссе Жана и проезд Толика…

Все веселье вдруг словно оборвалось, и наши головы синхронно повернулись к самому юному члену команды. Про него-то мы и забыли вовсе. Ведь было бы неплохо поинтересоваться мнением всех заинтересованных лиц.

Толик являл собой жалкое зрелище. Бледный до легкого салатового оттенка, с широко распахнутыми глазами и подрагивающими губами – он явно не был готов к подобному самопожертвованию. Его дядя, или кем там приходился ему Гершин, вряд ли обещал своему племяннику такой поворот дел. Было ясно, что мальчишка совсем не в восторге от моего предложения, но спрашивать его об этом прямо представлялось не совсем тактичным.

– Э-э-э, кхм, – подал я голос, – Толику своя улица не понадобится.

– Это почему? – Борис снова приподнял бровь.

– С сегодняшнего дня я снова ваш связист.

Следующая неделя была под завязку забита всяческой суетой, связанной с переводом «Берты» на новое место работы и отладкой оборудования. После того, как Борис вывел драгу в требуемую точку, раскрутил и стабилизировал ее, мы с Гильгамешем приступили к испытаниям нашего гибрида буровой установки и реперного визира системы дальней связи. Все лунные базы к этому моменту уже давно эвакуировались, а потому Гильгамеш мог не беспокоиться, что ненароком засосет кого-нибудь в заборный портал. К счастью, слепневские программисты не подвели, и мы попали в цель с первого же выстрела. Вскоре мы уже игрались с глубиной забора с тем, чтобы получить максимально плотное облако пыли. Если черпнуть слишком глубоко, то на выходе получался фонтан раскаленной магмы, а если забрать от самой поверхности, то вылетала россыпь булыжников, ничего толком не заслоняющих. Гильгамеш потратил на поиски оптимального варианта два дня, но в итоге он получил тугую струю мелкого песка, который и от излучения защищал, и солнечным ветром не так быстро сдувался.

Подумать только, еще недавно мы не были уверены, что вообще сумеем в Луну попасть! Ай да мы, ай да сукины дети!

Сложно описать словами чувства, которые я испытал, когда стало понятно, что моя идея действительно работает. Хоть все и делали вид, что уверены в успехе, в глубине души у каждого, и у меня, в том числе еще оставались сомнения. Но уже к исходу первой недели сформированное нами облако пыли создало такой заслон для солнечного света, что это смогли почувствовать на себе все обитатели Земли.

Среднесуточная температура снизилась на несколько градусов, и впервые за многие месяцы все смогли вздохнуть с облегчением. Да и на борту «Берты» обстановка перестала напоминать финскую сауну.

Гершин буквально купался в свалившейся на него славе. Он не упустил тот шанс, что я ему подарил, и использовал его на все сто. Недели две «Орбитрак» не сходил с первых страниц, а довольная физиономия нашего босса отметилась почти на всех глянцевых обложках. Свои пятнадцать минут славы мы, впрочем, тоже получили. Народ ведь хотел знать имена героев, и Гершину пришлось поделиться своей популярностью с нашим экипажем.