Брайан Герберт - Дюна - Герцог Каладана

Нянча травмированную руку, барон опустился в кресло, будто король, собравшийся вершить суд.

– Я голоден! – провозгласил он. – Зовите наших особых гостей.

В столовую вошла процессия из двадцати слуг, каждый из которых нес накрытое крышкой блюдо. Все они заняли места за спинками стульев, а один встал за спиной барона.

После того как племянники и ментат расселись, барон взмахнул здоровой рукой, зная, что дальнейшее действо отрепетировано в мельчайших деталях. С точностью часовых механизмов слуги одновременно сняли крышки с блюд, на которых лежали головы мертвых мятежников, пытавшихся захватить корабль барона. Для того чтобы все места за столом были заняты, Раббану пришлось убить еще нескольких подозрительных типов, найденных на улицах Карфага, несмотря на то что они не имели ни малейшего отношения к заговору. Какая, в конце концов, разница?

Глаза мертвецов были открыты и смотрели в лицо вечности.

Барон уставился на голову единственной женщины, пилота.

– Добро пожаловать на первый в вашей жизни аристократический банкет, моя дорогая!

Пока барон говорил, слуги внесли в зал другие блюда – с кушаньями. Трясясь от страха, подданные накладывали еду в пустые тарелки перед мертвыми головами, выказывая издевательское гостеприимство и щедрость. Тем временем остальные слуги наполнили мясом тарелку барона, а затем и тарелки других живых гостей. Ядоискатели просканировали яства и нашли их безупречными.

Когда все было готово, слуги, пятясь, неслышно покинули зал, оставив барона наедине с его мрачным пиршеством. Раббан и де Врие явно наслаждались этим зрелищем, но на лице Фейда-Рауты отражались лишь раздражение и нетерпение – ему хотелось одного: скорее вернуться в Харко-Сити.

Барон с вожделением смотрел на свою тарелку с жареным волчьим окороком и целиком запеченной куросвинкой, но не стал вгрызаться в блюда с обычным аппетитом. Он поднял сломанную руку и, нахмурившись, посмотрел на гипс. Если бы не это проклятое покушение, он бы сейчас пировал вместе с другими благородными господами в музейном комплексе Коррино на Оторио.

Раббан не стал ждать дядю и принялся, громко чавкая, пожирать мясо, пользуясь руками и ножом. Фейд и де Врие вели себя более изысканно.

Барон медленно переводил взгляд с одной отрубленной головы на другую. Мертвые глаза женщины, казалось, смотрели прямо на Харконнена с прежним вызовом. Надо позаботиться о том, чтобы весь Карфаг узнал о мстительном пире – возможно, это охладит горячие сердца фрименов. Нет, его солдаты и охрана недорабатывают.

Поправляясь от своих ран, барон не хотел, чтобы его видели слабым. Он не станет сообщать Императору Шаддаму или его верному псу Фенрингу о покушении; надо будет придумать другую причину своего отсутствия. Не вернется он и на Гайеди Прим, поскольку это могут расценить как бегство с Арракиса.

Наконец барон тоже принялся за еду, оторвав огромный шмат мяса, но успел насладиться всего одним куском. В зал вошел императорский посыльный в военной форме, не спросив разрешения и не представившись. Этот человек держал в руке украшенный орнаментом и гербом Коррино цилиндр.

– Милорд барон, я привез послание из императорского дворца.

Опасаясь, что Император прислал изъявление своего неудовольствия, барон сальной рукой схватил цилиндр и сорвал с него замыкающее кольцо. Из цилиндра он извлек сверхпрочную бумагу, развернул и стал читать. Курьер неслышно исчез. Барон смертельно побледнел.

Фейд-Раута внимательно смотрел на него с нескрываемым любопытством.

– Что случилось, дядя? Вы, кажется, расстроились?

Не веря своим глазам, барон перечитал короткое сообщение о катастрофе на Оторио – о полном уничтожении нового императорского музейного комплекса.

– Это было самое живописное покушение!

Харконнен вкратце пересказал содержание послания, чем вызвал у присутствующих страх и трепет.

Питер де Врие вскочил со стула и поспешил к барону, чтобы самому прочитать сообщение.

– Шаддам уцелел?

Барон передал ментату письмо.

– Кажется, его вовремя эвакуировали, но погибли многие члены Ландсраада. Число жертв до сих пор подсчитывают. Обвиняют некоторых членов Содружества благородных.

Раббан перестал жевать.

– Мы же тоже должны были присутствовать там, дядя. Вас бы убили!

У барона по спине внезапно пробежал холодок.

– Да, я уже был готов к вылету… – Он посмотрел на окровавленные головы, которыми был уставлен стол, и обратился к ним: – Ну что ж, получается, ваше нападение спасло мне жизнь.