Андрей Силенгинский: Курьер

Хотя сложно сказать, есть ли принципиальная разница между этими двумя подходами. Ни на секунду не сомневаюсь, что и у нас. и в любой стране мира все действующие заклинания становятся моментально известны Там. А как же иначе. Там наверняка есть специалисты по нестандартному применению заклинаний не хуже Якова Вениаминовича.

— Начнете, Вадик?

— Конечно, Яков Вениаминович.

Я выложил телефон на стол. Маг даже не взглянул на него. Знак доверия. В других салонах меня не стесняются обыскивать. На предмет записывающей аппаратуры. А Гриня Бабиков, девятнадцатилетний маг с Поскота, меня в последний раз и вовсе каким-то хитрым прибором просканировал. Юный техник, блин...

Яков Вениаминович поудобней устроился в кресле и приготовился ждать. Недолго, минут десять, вряд ли больше. Это для него. А для меня... Я закрыл глаза, сосредоточился на задании и вдавил еле заметную кнопку с правой стороны обруча.

Глава третья

Почему Тоннель называют Тоннелем, я не знаю. Разные есть версии. Кто-то говорит, что Михаилу Томашову самый первый путь к Белому шару представился в виде тоннеля. У Томашова теперь не спросишь, он вскоре после своего открытия исчез неизвестно где. Кто-то считал Белый шар иным пространством, попасть в которое можно только через гиперпространственный тоннель. Любителей пощеголять красивыми и звучными словами всегда было достаточно. Чаще всего они сами себя не понимают, но ничуть этим не смущаются.

Полномасштабных научных исследований Тоннеля, насколько я знаю, не проводилось. В этом нет ничего удивительного. Я бы, например, ни за что не согласился стать подопытным кроликом. Игра между жизнью и смертью там идет на слишком тонком уровне, никто не в состоянии предсказать, какая мелочь может качнуть маятник в ту или иную сторону.

Поэтому, если честно, никто толком не знает, что это такое. Гипнотический транс, система галлюцинаций или что-то еще. Я привык считать Тоннель просто сном. Весьма специфическим, конечно.

Это и вправду очень похоже на сон. Мир Тоннеля всегда логичен, но эта логика не совсем обычная. Чем лучше ты способен понять эту логику, тем лучший из тебя курьер. Логика Тоннеля стала основой маленькой мифологии, которой увлекается кое-кто из курьеров. Говорят, что чем ближе тебе «тоннельная» логика, тем дальше ты отходишь от привычной человеческой. А, значит, чем лучший из тебя курьер, тем меньше оснований считать себя нормальным человеком. Курьер же, дошедший по этой шкале до максимальной отметки, способен будет преодолеть Тоннель всегда , добывая любые заклинания. Он сможет получить от Белого шара любое заклинание, но... В нем останется слишком мало от человека, чтобы его это заинтересовало.

Думаю, сами авторы этой теории не слишком в нее верят. Но поразмышлять на эту тему бывает забавно.

На этот раз — пустыня. Как и полагается порядочной пустыне — бескрайняя. Горизонт всюду одинаково ровен и неприметен, никаких ориентиров. Плохо, отмечаю я мельком, но пока на этой мысли не задерживаюсь. Сначала нужно как следует осмотреться, погрузиться в Тоннель. Это совсем не сложно, так как кроме желтого песка вокруг ничего нет. Песок, кстати, не обычного песчаного цвета, а именно ярко- желтый, как на детских рисунках. Я наклоняюсь, зачерпываю полную горсть. Горячо, но не обжигает. Просеиваю песок сквозь пальцы. Если не считать цвета, ничего необычного. А что цвет? — нормальный цвет. Если подумать как следует, песок и должен быть таким. Оставляю на ладони несколько песчинок, подношу к глазам — неровные полупрозрачные кубики. Отряхиваю пальцы. Нормальный песок, обычный песок, хороший песок...

Трачу еще немного времени, чтобы окончательно утвердиться в этой мысли. Мир вокруг должен стать как минимум обыденным, в идеале — скучным и почти родным.

Воздух вокруг черный. Как уголь, как сажа. Я бы сказал непроглядно черный, но это будет ошибкой. Видно как раз все отлично. Ни солнца, ни луны или звезд, ни каких-либо иных источников света нет, но вокруг светло. Нет, неправильно. Вокруг темно, очень темно, просто это не мешает видеть. Скорее, наоборот. Если на горизонте вдруг появится человек, я его не просто увижу, а смогу различить цвет его одежды. В этом я уверен, значит, так оно и есть.

С черным светом примирить разум непросто, и я неспешно сажусь на песок. Сквозь легкие джинсы к телу проникает тепло. Это успокаивает. Вокруг ночь, правильная ночь. Я запрокидываю голову к небу. Только такое небо здесь и должно быть, черное, бездонное. Как нелепо и вычурно смотрелись бы на нем звезды! Разумеется, их здесь нет и быть не может. Одна-единственная, самая маленькая и никчемная звездочка непременно испортила бы все совершенство этого неба. Я ложусь на спину и пристально исследую все пространство надо мной. С огромным облегчением убеждаюсь в полной, абсолютной, идеальной чистоте неба. Хорошо, когда кругом все правильно!