Вадим Денисов - Антибункер. Навигация

— Что? — лаконично поддержал я капитана.

— Из серьёзных заказчиков был только Норильский Горно-металлургический комбинат, НГМК, но и ему платить нечем, сильнейший кризис. И знаешь, как выкрутились? Тогдашний генеральный директор комбината, тогда это ОАО Норильская горная компания, на переговорах прямо сказал нашему шефу: «Платить сразу не можем. Если вы откажетесь возить норильские грузы в кредит, пропадем все, и мы, и вы. Дайте время, дайте нам встать на ноги, а потом с нашим потенциалом пойдем вперед. Мы и вас вытащим!».

— И речники решились, — догадался я.

— В точку. Яша, левей два градуса, к белому не жмись. Ишь, надумал. Во-от… Бакены не бодай, они тут чужие, а то норильчане и на нас бомбу скинут. Это, на чём я остановился?

— На вытаскивании.

— Ага. Шеф поверил, согласился терпеть и возить. Запас прочности в пароходстве имелся: примерно тридцать процентов судов стояло в затонах, многие из них были поставлены на длительный ремонт, в том числе с заменой главных двигателей. А финансирования нет!

— Ни у кого не было, — вспомнил я муки родителей, в те годы трижды потерявших работу.

— Определили рабочее ядро, и его работоспособность поддерживали за счёт этих самых судов в затонах. Провели рабочие собрания, разъясняли без утайки, предупреждали, что порой за экипажами будут закреплены по два судна. Самым главным аргументом, из-за которого мы не остановились и начали возить, стало нежелание экипажей судов в это смутное время потерять работу... Потом Норильский комбинат как-то очень быстро встал на ноги, появились хорошие деньги, большие заказы, контракты, началась новая жизнь флота. Главное, речники вытерпели, и не пожалели.

Впереди на ещё размытом абрисе домов заполярной Дудинки, столицы Таймырского автономного округа и аванпоста металлургического гиганта, чернели гусаки портальных кранов, пока что бесполезно ожидающих подхода из Енисейского залива огромных судов…

Льда уже нигде не видно. Вообще-то, после ежегодного сокрушительного ледохода Дудинский порт обычно выглядел апокалиптически. Кругом дыбились торосы, заслоняющие портовые сооружения, только стрелы портальных кранов торчали наверху. Объявлялся общий аврал, и начинались круглосуточные восстановительные работы, при необходимости в акватории работал ледокол. Вода спадала быстро, постепенно появлялись причальные стенки, повреждённые подъездные пути, размытые дамбы и развороченные штабеля груза, если портовики не успевали убрать его с территории перед затоплением.

Ничего, нам не туда, там морские причалы, не для речной мелочи. Кофману предстояло завести караван в приток, к причалам высокой воды для речных судов.

С правой стороны потянулась взлётная полоса недостроенного в своё время Дудинского аэропорта, который так и не смог принимать большие пассажирские самолёты. Но для двух «Аннушек», стоящих в начале ВПП, её длины вполне достаточно. Жаль, что нельзя определить, какая из них именно осуществляла воздушную поддержку. Третья стояла на переоснащении, самолёт ставили на поплавки. Вертолётов не видно вообще, похоже, экономичность и тут выходит на передний план.

— Рыбалка, наверное, здесь ураганная, — мечтательно молвил Яков, глядя на обширную поверхность стылой воды и еле проглядывающий через дымку остров Кабацкий.

— На нижнем Енисее рыболовство всегда было развито, — подтвердил я. — Ещё в детстве читал книгу «В страну будущего» Фритьофа Нансена, которую он написал после посещения Сибири в 1913 году. Там сказано, что ниже Дудинки стоит более шестисот неводов, для ловли ценные породы. Дело, кстати, оказалось очень прибыльным, купцы имели двойную маржу: рыба, привезенная в Енисейск, стоила в два раза дороже. А там они закупали хлеб, соль, другие продукты и везли на Север, где это стоило опять же вдвое дороже, чем в Енисейске… Классный бизнес.

— У нас не хуже будет, — самоуверенно отозвался капитан.

Вдали виднелся характерный для Дудинки береговой ландшафт: высокий обрыв с чередующимися на равном удалении оврагами, которые образованы ручьями и выходящими к Енисею пластами вечной мерзлоты. Между прочим, такой рельеф обладал лечебными свойствами, местные жители использовали его в борьбе с цингой. На определённой стадии заболевания больной неподвижно лежал на кровати, не желая двигаться и теряя силы. Ничего не помогало: ни свежий картофель, ни лук или чеснок. Поэтому дудинчане, как и жители остальных северных посёлков, не тратя времени на уговоры, просто выносили больного на берег и безжалостно сбрасывали его вниз — несчастный в шоке катился по оврагу к урезу воды или на лёд. Делать было нечего, приходилось выбираться наверх, изыскивая внутренние резервы… Но его муки быстро не заканчивались. Стоило больному кое-как вскарабкаться наверх, как сельчане тут же опять отправляли его под откос. И так пяток раз, несколько дней подряд. В результате человек оживал, начинал шевелиться. Вот тогда в ход шла и картошка, и лук. Говорят, процедура излечивала...