Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

Спустя пару дней, ко мне стали пускать посетителей и первым гостем в моей палате стал император, что стало для меня приятной неожиданностью. Сначала он спросил о моем здоровье, потом передал освященную иконку и пожелания здоровья от всей его семьи, после чего попенял, напомнив мне, как я возражал против охраны. Мне оставалось только повиниться, и горячо поблагодарить государя за его заботу обо мне. Воспользовавшись представившимся случаем, я попросил царя наградить агентов, охраняющих меня в тот вечер. Какое-то время мы беседовали, перескакивая с темы на тему, и уже в самом конце царь вдруг поинтересовался моими соображениями о врагах, которые могли желать моей смерти. Из его слов мне стало понятно, что следствие зашло в тупик.

После его посещения ко мне валом повалил народ. Из неожиданных посетителей были мои охранники, которые пришли с благодарностью за премию и пожеланиями здоровья. Дважды приходил следователь, который вел дело о покушении. Несколько раз навещал меня Пашутин, генерал Мартынов, подполковник Махрицкий, кое-кто из его офицеров, с которыми у меня установились приятельские отношения. Когда приходил бывший командир охотников, то уже спустя пять минут после его появления у нас начинался спор о нововведениях в полку. Последний раз, когда он приходил, мы решили вопрос об обязательных занятиях рукопашным боем для солдат и офицеров. Окато, с которым я говорил раньше на эту тему, дал предварительное согласие на постоянной основе вести этот курс.

Когда мне стало лучше, я позвонил Светлане Антошиной, но только успел сказать: — Здравствуйте… — как меня оборвал ее взволнованный крик: — Сергей Александрович, вы живы! Какая радость! Я так волновалась! В газете написали, что вы были тяжело ранены! Я искала вас по больницам, но никак не могла найти! Что с вами?! Как вы?!

"Какой-то журналистик — прохвост за пару рублей развязал язык полицейскому! Только вот как он узнал мою фамилию?! Ну, акула пера! Узнаю, кто ты есть, быть тебе битым".

— Сергей, почему вы молчите?! Вам плохо?! Я сейчас приеду! Где вы находитесь?!

Звоня Светлане, я хотел ей сказать, что меня неожиданно отправили в командировку по одному важному делу и буду нескоро, а теперь как оказалось, из-за какого-то прохиндея из паршивой газетки, бедная девушка целую неделю мучилась в сомнениях, не зная, жив я или нет.

"Нет, я его не буду бить, а просто убью, но медленно и мучительно!".

К этой неприятности прилагалась еще одна, но несколько другого свойства. Дело в том, что мне отвели отдельную палату, предназначенную для лечения высоких особ, у дверей которой был выставлен постоянный пост из агентов, отвечающих за мою безопасность. Если все мои посетители знали о моей второй ипостаси — советнике царя, то Светлана о ней не имела ни малейшего понятия. Если честно говорить, мне не хотелось говорить ей об этом, так как считал, что слухи обо мне, противоречивые, замешанные на мистике, страшные, могут ее оттолкнуть от меня.

"Одни мои прозвища чего стоят. Царский палач или… цепной пес".

Тут было еще одно немаловажное соображение. Начавшаяся на меня охота, автоматически делала ее одной из мишеней.

— Светлана Михайловна,… гм,… у меня сейчас процедуры…

— Скажите, где вы?!

— Не надо приезжать! Меня завтра должны выписать, — предпринял я еще одну попытку выкрутиться из создавшегося положения.

— Вы не хотите, чтобы я приехала?!, — сейчас в ее голосе была слышна обида.

— Очень хочу! Но сейчас приезжать не нужно. Давайте завтра. Хорошо?

— Хорошо, Сергей Александрович, — ответила она уже упавшим голосом. — Вам что-нибудь принести?

— Светлана Михайловна, я буду безумно рад вас увидеть! И буду с нетерпением ждать завтрашнего дня!, — и я принялся сыпать любезностями, спасая положение и полагаясь на то, что к завтрашнему дню что-нибудь придумаю.

На мою просьбу выйти на полчаса из палаты для встречи с девушкой, лечащий врач в течение десяти минут дотошно и скрупулезно объяснял мне о вредности подобной прогулки, а когда я стал настаивать — отказал, но уже в категорической форме.

— Вам нужен покой, Сергей Александрович. Только покой!

Тогда я сделал попытку убрать с охраны филеров, но стоило старшему агенту, услышать предложение прогуляться куда-нибудь на полчаса, он вытянулся во фронт, а потом четко отрапортовал: — Не положено, Сергей Александрович! У нас приказ не спускать с вас глаз ни днем, ни ночью!

— Всего на полчаса, Степан Кузьмич.