Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия (СИ)

— Сергей Александрович, откуда, если не секрет, у вас такие большие деньги появились?

— Петр Николаевич, вы, что мне не верите?

— Э-э… Не в том вопрос. Вы сами как же? Вам что деньги не нужны?

— Мне почему-то так и подумалось, что без этой бумаги я не обойдусь, — я достал из кармана выписку из банка и положил на стол перед священником. — Читайте.

— Господь с вами, я вам верю…

— Читайте, Петр Николаевич и пусть ваша совесть будет чиста.

Отец Елизарий взял документ и внимательно его прочитал. Дважды он отрывался от чтения и смотрел на меня. Потом сложил бумагу и подал мне.

— Гм. Извините меня. Но право дело, не стоило…

— Когда ремонт думаете начать?!, — перебил я его.

— По весне и начнем, только дверь входную сейчас заменим. В этом моя супруга права.

— И печь тоже, Петенька, а то дыма у нас иной раз полная горница. Не продохнуть.

— Вот и славно. На второе у вас что, Анастасия Никитична?

Попадья, словно очнувшись, посмотрела меня, ойкнула и снова, в третий раз, покраснела: — Извините меня, ради бога, я совсем из-за этих денег голову потеряла! Сейчас! Сейчас все принесу!

— Щедрой вы души человек, Сергей Александрович, но и хитрый. Вон как все повернули.

— А вы что думали? Это вы у нас без хитрости, поэтому щи пустые хлебаете.

— Нельзя меня этим попрекать! Как я буду людям в глаза смотреть…

— Петр Николаевич, а вы никогда не мечтали о том, как вас когда-нибудь посвятят в

архимандриты или там, в архиереи, и вы в кафедральном соборе, в золотой митре, выходите на амвон и осеняете собравшийся народ, а хор детей за вашей спиной поют ангельскими голосами: "Святый боже…". А вы весь из себя такой важный, толстый, с золотым крестом…

— Нет, Сергей Александрович, не об этом мечтать нужно, а об укреплении веры божьей в сердцах человеческих. Да и если честно сказать, мы с моей Настей простые люди и рассчитывали получить приход где-нибудь в большом селе, вот только вышло не по-нашему… Знаете, мне иногда представляется, как в жаркий летний день иду по пыльной дороге вместе с крестным ходом. Мужики впереди несут хоругви, а бабы — иконы, за ними мальчишки — певчие, а сзади пылит толпа. Певчие поют, а на лицах людей истинная радость разлита… Ох! Не скоро это сбудется,… если вообще сбудется.

При этих словах на лице священника проявилась затаенная тоска. У меня была мысль двинуть его наверх с помощью государя, но после этого разговора понял, что с его правдолюбием и честностью ему там делать нечего, а тут и матушка поставила на стол тарелки с жареной картошкой, тушеными и солеными овощами, прервав наш разговор.

— Кушайте, Сергей Александрович, на здоровье!

Перед тем как начать есть, я поинтересовался у священника:

— Сегодня, как я вижу, занятий в школе нет?

— Светлана Михайловна предупредила меня, что до конца этой неделе ее не будет. Болезнь сестры ее младшей затянулась, и она решила побыть с ней. Так что вы ее дома ищите.

— Так и сделаю.

Возвращаясь, домой из гостей, я вдруг вспомнил лихорадочные метания матушки по дому, невольно усмехнулся, и неожиданно вспомнил о вручении подарка, в прошлую субботу, человеку совершенно иного склада ума и мироощущения.

Рано утром, как обычно, я пришел на тренировку. Мастер, уже начавший разминку, кинул на меня обычный для него недовольный взгляд, который обозначал только одно: — Ты пришел вовремя, но мог бы прийти и раньше", но когда увидел, что я не стал раздеваться, а вместо этого направился к нему, нахмурился. Встав перед Окато, и чуть наклонив голову, я подал ему сверток на вытянутых руках.

— Мастер, примите этот подарок в качестве моего признания и уважения.

Он взял сверток в руки. Я поднял голову. Уже догадавшись, что ему поднесли, японец развернул сверток. Разорванная упаковка упала на мат. Стоило Окато взять меч, как сквозь его бесстрастность пробилось какое-то чувство, схожее с волнением.

— Откуда у вас этот меч?!

Вопрос прояснил значение его взгляда. Он видел этот меч не впервые и, скорее всего, знал когда-то его хозяина. Пришлось коротко рассказать ему все то, что мне удалось узнать от хозяина антикварного магазина об этом мече. Когда я закончил рассказывать историю этого меча, Окато какое-то время, молча, смотрел мимо меня неподвижным взглядом, а потом словно очнувшись, неуловимым движением выхватил клинок, пробежал глазами по лезвию, потом таким же быстрым и ловким движением вернул его в ножны.

— Не думал, что именно таким образом узнаю о смерти своего врага. Это определенно знак судьбы!