Дмитрий Донской: Город людей для нелюдей: выживание

Мне хотелось вжаться в асфальт так, чтобы закопаться в него поглубже и спрятаться. А лежал я под давно разбитой грузовой машиной за её большим сдутым колесом, и изо всех сил пытался превратиться в «невидимку», надеясь, что острозуб меня не заметит. Острозуб – это такая большая тварь, размером с носорога, только стоящая на двух задних лапах и мордою лица похожая на свинью. А из его пасти торчали два острых зуба, за что он и получил своё название. В отличие от других тварей у острозуба вместо передних лап имелись две руки с четырьмя пальцами на кистях, которыми он мог добраться до своей добычи в любом укромном месте. А любимой добычей острозуба были люди.

Вот и сейчас эта тварь стояла посреди площади и что-то чувствовала. А что она могла чувствовать? Только меня, Димона. Других людей, да и нелюдей здесь больше не было. Кроме острозуба, конечно. Одна надежда была, что он, кажется, не был сильно голоден, судя по его выпирающему животу, и уйдет. А животы у них всегда выпирали, когда были набиты чей-то плотью. Просто эта гадина, даже в сытом состоянии не могла пройти мимо человека и, учуяв его, старалась отыскать.

В такой ситуации по своему житейскому опыту я знал, что волны страха, исходящие от жертвы, острозубы всегда чувствуют и по ним находят свою добычу. Поэтому надо было как-то подавить этот страх и хотя бы чуть-чуть успокоиться. Вот только сказать это легко, а сделать намного труднее. Если кто-то когда-нибудь испытывал животное чувство страха перед настоящим, живым чудовищем, тот поймёт о чём идёт речь.

Но варианты были. Всё же опыт – великая вещь, и если ты успел хотя бы немного его поднабраться, и при этом не дал себя съесть, то твои шансы на выживание вырастают. У меня этот опыт был. Поэтому я закрыл глаза и начал мысленно считать овец. Когда досчитал до пятидесятой овцы, та (овца имеется в виду) вдруг уперлась, посмотрела и сказала, что, мол, хватит валять дурака под этой развалиной, вставай и дуй до дому, пока твою порцию еды другие голодранцы не сожрали.

Тогда я перестал считать овец и осторожно глянул из-за колеса. Острозуба не было.

«Неужели свалил? – подумал про себя. – Или притаился, сволочь такая, где-нибудь за углом?»

Да кто же скажет? Волны страха-то я подавил, а вот куда ушёл Острозуб – не увидел. Да и что бы увидел? Ну, пошёл тот за угол, а что дальше? То ли встал там в ожидании, когда «закуска» вылезет из схрона, то ли направился своей дорогой на лёжку с полным пузом?

В общем, надо было проверять ситуацию на предмет безопасности появления на площади моей персоны. С этой целью я взял камешек и закинул его подальше, после чего опять вжался за колесом, но уши при этом навострил. Услышу ли топот шагов? Нет, вроде тихо…

«Наверно всё же нажралась образина, как говорится «от пуза», иначе хрен бы отсюда ушла, – подумал я с облегчением. – Но всё же ещё немного полежу, как говорится «на Аллаха надейся…».

Подождав малость «как мышка в норушке» решил бросить ещё один камень, и, не заметив никакой реакции, потихоньку вылез из-под машины. Полежав ещё, я встал и, взяв «руки в ноги» бросился в сторону квартала, откуда можно было добраться «домой».

В общем, несмотря на то, что вылазка оказалась для меня нерезультативной, в целом её можно было охарактеризовать как удачную: всё же вернулся на своих двоих к себе «домой», а не на лёжку острозуба в его брюхе. И это бодрило! Пусть и голодный, пусть без хабара, но живой! А это в нынешние времена много значило. Особенно для меня лично, Димона, двадцатитрёхлетнего парня, одного из жильцов этого страшного мира. Мира, в котором люди уже не были на вершине «пищевой цепочки». Они сами стали пищей для других, более сильных и более удачливых существ.

Что произошло с моим миром, я точно не знал. Вернее, видел, что получилось «на выходе» того эксперимента, который, похоже, затеял какой-то невероятно сильный и такой же дурной чудак, изменивший всю Землю. А может, и не всю… А может и не чудак… Может, оно само по себе так всё получилось? Как с беременностью у девушек это бывает? По их словам… Кто его знает? Да и какой смысл теперь рассуждать о причинах тех изменений, что уже имеют место быть. Легче-то не станет. И все эти твари с улиц никуда не денутся. И жратвы от этого не прибавится. За прошедшее время я стал прагматичным человеком и не делал ничего такого, что не дало бы какой-то конкретной выгоды: куска хлеба, глотка воды, обрывка верёвки или ещё чего-нибудь ценного в этом роде.