Денис Владимиров - S-T-I-K-S. Вальтер

Я до рези в глазах всматривался в окружающую обстановку, было что-то неправильное, какая-то неуловимая деталь, которая не давала покоя. Безлюдье? Может быть, может… А не еще ли одна пробка на дороге, чуть ниже ДОСААФа? Здесь длинномерная фура, изогнулось поперек проезжей части так, что объехать ее было невозможно. Еще вдоль асфальтовой полосы с обеих сторон раньше росли необхватные тополя. Сейчас им обрезали все ветви, до середины стволы, и теперь эти уродливые насаждения напоминали скорее кривые в наплывах столбы. Здесь мы точно не проедем. Да и куда? Ниже районная больница. Конечно, при желании можно рвануть прямо через ее территорию, но там был единственный выезд, который приводил в итоге к главной дороге. То есть, направление нам абсолютно не нужное.

В принципе, заторы на дорогах после переноса кластера в Улей, как я уже понял, вполне привычное и обыденное дело. Поэтому вроде бы как ничего удивительного. Но еще какая-то деталь не давала покоя, поэтому я шарил биноклем по поселку, особенно по будущему месту работы, пытаясь понять, что меня настораживает.

— Все чисто, выдвигаемся, — спустился с башни первым Гранит, и тут же отдал приказ.

— Твари? — спросил Третьяк, который точно так же, как и я занимался наблюдением за местностью. Бинокль у него был какой-то хитрый, плоский и небольшой. По сравнению с моим Steiner’ом, доставшимся в качестве трофея от Цемента, оптический прибор напарника смотрелся в высшей степени элегантно и миниатюрно. Складывалось ощущение, будто у меня кирпич Эриксон конца девяностых, а у него современная яблочная продукция.

— А что им тут ловить-то? — Гыча ловко спрыгнул вниз, не став спускаться с последних ступеней проржавевшей металлической лестницы, — Сожрали всех, и дальше подались. Тихо все, Дохлер говорит, вообще никого не чувствует.

— Заторы на дороге вчера были? — спросил его Третьяк.

— Ага, были, — односложно ответил Гыча, — Третьяк, харе уже нагнетать, все посмотрели, оценили. Обстановка нормуль!

Напарник не стал ничего говорить, только махнул мне рукой, мол, давай за мной, и полез в «Тайфун».

— По машинам, — поступил приказ.

Усевшись на сиденье, Третьяк мрачно спросил:

— Ничего не чувствуешь?

— Тревожно, — коротко ответил я.

— Вот и мне что-то не по себе, но дара провидца у меня никогда не было. Опять же Дохлер очень крутой сенс и ничего не нащупал.

Я промолчал. Ощущения к делу не подошьешь. Но чем ближе мы подъезжали, к центру поселка, тем тревожнее делалось у меня на душе. И ведь причин для этого не наблюдалось. Все было тихо. Кругом никого, ни живых, ни перерожденных. Тишина, только шум от наших машин. Рация тоже молчала. Пытался проанализировать, что вызывает у меня чувство безотчетной тревоги. Если бы это было на Земле, и в моей власти, я бы даже сюда не сунулся, так как доверял своей интуиции. Не раз и не два именно она позволяла пройти мимо таких проблем, которые без громких слов могли похоронить на раз. Нет, я не верю в сверхъестественное, только в человека, в работу его мозга, которая только-только начала изучаться. Подсознание таит немало загадок и открытий. Оно мгновенно анализирует огромнейшие массивы информации, каковая поступает от всех органов чувств, сопоставляет ее с уже известными данными, и, находя какое-то несоответствие, пытается сообщить нам об этом. Сознание же эти сигналы порой не может интерпретировать в четкие и явные указания.

Операция по своей сути была проста. Колонна едет по главной дороге, за перекрестком рядом с площадью останавливается, так как дальше на выезд из поселка ведет именно это направление. Основная задача возлагалась на меня, Третьяка и Леву с Буром — бородачей, которые встречали нас в ангаре с Гычей. Они были, как братья-близнецы, вроде на лица разные, но кто из них кто, я пока постоянно путал.

Мы все пересекаем площадь, заходим в здание ДОСААФ, проходим через него и оказываемся во внутреннем дворе. БРДМ был полностью подготовлен к выезду, заправлен под пробку и заводился на раз. Поэтому наша задача с Третьяком сводилось к следующему — довести Бура с Левой до бокса, затем открыть ворота, уже имеющимися ключами, вернуться обратно к технике и продолжить путь.

Из машин выбрались практически все, кроме стрелков в башнях БТРов и водителей. Лица веселые, расслабленные, кто-то разминался, и когда успели руки-ноги затечь?… Даже у Третьяка вместо обеспокоенности появилось обычное невозмутимое выражение на красной морде.