Денис Владимиров: S-T-I-K-S. Вальтер

— Нет, не крестил тебя Цемент! Да и не дал бы Стикс этой гнили стать крестным! — опять заорал Третьяк, а Гранит одобрительно кивнул. А по небольшой толпе прошел рокот. Твою мать, это же фанатики какие-то такие же, как их духовный предводитель! Секта! Я ведь самозванец… Вот откуда ветер дует! Их сжатые кулаки, ярость в глазах, готовая действием выплеснуться наружу, убить всех кто не с ними, а там Господь разберется… Вдруг как-то сразу перестала вопить об опасности интуиция. И почему-то возникало чувство, что по краю вновь прошел, по самому-самому краешку. Еще, черный квадрат жег кожу на груди.

— Запомните этот день и миг! И ты запомни на всю оставшуюся жизнь! До самой смерти! Потому что в этот день, на свет появился новый рейдер! Не знаю, какая у него будет судьба, не знаю, доживет ли он до завтра! Но! Он родился! И я, Третьяк, буду его крестным! И нарекаю тебя… Люггером! Добро пожаловать в Улей, свежак! — улыбнулся по-доброму, мгновенно убирая пистолет, резко подался вперед, обнял меня крепко, хлопнул по плечу. Толпа загомонила, заорала, кто-то от избытка чувств пальнул в воздух… Мне хотелось больше всего сейчас провести четкий хороший прямой, и я не сдержался, и едва не упал, когда Третьяк со смехом ловко ушел в сторону.

После столь пафосной речи, можно было ожидать всего. Но не разошлись тучи, откуда бы проник всеосвещающий луч солнца, и, наоборот, не сгустились. Не грянул гром, и не разверзлась земля. Но последняя ниточка, проводник в мою прошлую жизнь, за которую теперь я понял, пусть неосознанно, но цеплялся, держался изо всех сил, будто подо мной была бездонная пропасть, и только имя, привычное с детства, не давало сорваться вниз, рухнуть… и возродится по-настоящему.

Сейчас вместе с новым именем эта нить порвалась, как пуповина. И пусть на месте новорожденного был не кричащий младенец, требующий защиты и материнской ласки, а здоровенный небритый мужик, злой, ошеломленный и голодный, но он точно так же только что появился на свет. А Вальтер умер.

…Синее небо, глубиной в тысячи километров над головой, где редкими белыми китами неспешно проплывали облака. Солнце, ласково греющее нос и щеки, заставляющее щурить глаза. Ветер, треплющий волосы, цепляющийся и царапающийся о щетину, и приносящий запахи весны, разнотравья и сгоревшего пороха.

Вокруг необычайно-яркая зелень.

Задорный пересвист скворца с переливающимися перьями в лучах чужого светила.

Ну, здравствуй, Стикс…