Денис Владимиров: S-T-I-K-S. Вальтер

— Как час? Вроде вот только что? — переспросил я, был в этом непонятный момент, — Минут десять назад? Ну, пятнадцать.

— Час, даже больше. Вы, наверное, как и многие сознание потеряли. Некоторые прямо за рулем отрубались. Из-за чего аварий по городу до жо… Много, очень много. Особенно на проспекте Победы. Он же у нас самый скоростной.

— Ясно, — даже кивнул я, показывая, что информация до меня дошла, — Второй вопрос, что за приключения? И хочу остановиться в «Эверест-Холл», смогу до него добраться?

— Сложно, но можно, хотя лучше в другой остановитесь. Минут за двадцать до этой свистопляски прошла информация, что там взрыв какой-то был. Что за день — кругом бардак! Насчет же приключений… — вмешался в беседу, молчавший до этого второй толстопуз. Поежился на прохладном ветру, затем вновь поправил ремень автомата, и продолжил — Многие будто с цепи сорвались, всего-то электричество исчезло. Дальше, въезд перекрыт, мы здесь за этим и стоим, чтобы разворачивать, до самого двадцать третьего дома пробка, на перекрестке авария — жуть. Я много чего видел, но такое в первый раз. Машин двадцать поучаствовали, есть жертвы. Много. Сейчас там МЧС и наши работают. Пробовали здесь регулировать, вот только меня чуть дважды не сбили. Весь в грязи — отпрыгивал неудачно, а так бы переехали. Не реагирует никто, не стрелять же в них… - действительно, только сейчас рассмотрел, что полицейский весь в пятнах, колени мокрые. Я думал, они на службу забили, а оно вона как, — Плюнули, туман чертов еще, а многие несутся, боятся на похороны опоздать что ли? Свои похороны! Вот ждем распоряжений. Еще одна проблема, электричества нет, а с ним и связь пропала. Но тут не только в электричестве дело. Да, сот мало, которые реально по всем требованиям оформлены на случай ЧС, но в центре города уже какие запитали, какие и без этого были оборудованы генераторами. А звонков нет и сотовой связи тоже. Проводная, но у кого она сейчас? Плюс, рации, но тоже работают через раз. Кругом из всех щелей еще всякие отморозки повыла…

Сзади грохнуло, а голова толстомордого неожиданно дернулась назад, а сам он стал заваливаться как-то неуклюже вправо. Мысли еще не успели сложиться в целостную картину, а тело на вбитых рефлексах принялось действовать, одновременно со вторым выстрелом. Прыжок рыбкой за капот патрульной Нивы-Шевроле, о который зацепился ногами, проехал по асфальту на животе. Ободрал руки, но голову смог уберечь. Перекатился за машину, доставая из наплечной кобуры законного Ярыгина[6]. Осторожно выглянул из-за заднего колеса. И как уже здесь очутился? Под днищем весь обзор загораживал труп усатого толстяка, он лежал, повернувшись ко мне лицом, на месте глаза был лишь черный провал. Большего в таком освещении разглядеть не удавалось. В этот момент что-то горячее больно ткнулось мне чуть ниже затылка, и раздался спокойный голос с хрипотцой:

— Не дергайся, Вальтер. И медленно-медленно положи пистолет на землю… Ну, давай шустрее, — незнакомец простимулировал деятельность, ощутимо усилив нажим на оружие.

Я разжал руку. Ярыгин звякнул об асфальт. Это был конец…

Приготовился к худшему, глубоко вздохнул, закрыл глаза, потом вновь открыл. А ведь не верилось, что все, конец, сейчас умру, ну вот ни капли не верилось.

— Теперь можешь без лишних движений развернуться и сесть. И не вставай! Не боись, яйца не успеешь отморозить, — скомандовал убийца. Свет подфарников моего автомобиля не слепил особо, но и не давал в должной мере рассмотреть убийцу. Отметил лишь, что мужчина среднего роста крепкого телосложения и упакован будто для войны. Сначала бросилась в глаза экипировка: наколенники, налокотники, РПСка вся в подсумках, за плечами виднелся массивный ствол какого-то оружия. Снайперка навороченная какая-то?

Мужик присел рядом со мной на корточки. Теперь стало видно. Лет сорок пять. Лицо простое, нос картошкой, глаза небольшие, темные, чуть навыкат. На смуглом обветренном лице выделялась белая линия шрама, начинающегося от бровей и теряющейся под камуфляжной банданой. Обвислые усы, как у запорожца. Губы чуть припухлые, зубы ровные, ослепительно белые, которые тот скалил на американский манер. Еще отметил гарнитуру рации — видимо не один.

Незнакомец смотрел на меня внимательно и улыбался. Улыбался открыто, даже можно сказать дружелюбно, добрый дяденька, простой колхозник, если забыть тот факт, что два представителя закона остывают сейчас в двух метрах. А в руках у мужика был ПЯ, один в один, как тот, который валялся рядом с колесом патрульной машины. То есть мой.