Дмитрий Манасыпов - Злые ветра Запада

Сколько боев выпало деду? Этого точно он бы и не сказал. После первых Врат на землю пришла Бойня. Сразу же после Пламени Божья. Дед, потерявший в первые дни почти всех родственников Дуайта, принял жребий и прошел по своему пути до конца.

Машину тряхнуло. Дуайт щелкнул зубами, чуть не прикусив язык. Этого ему не хотелось. Он посмотрел внутрь.

Моррис перевернулся на бок, скинул сапоги и распустил слюни по собственному спальному мешку. Вот так всегда. Как заснет крепче, то становится похож на ледащую охотничью псину. Точно, вон, дернулся пару раз, как будто за кроликом побежал.

Командора он практически не увидел. Тот пересел на второе кресло, рядом с Хавьером, смотрел вперед через щель в защитном люке. Четки щелкали, скорее всего, судя по подрагивающим крупным косточкам из металла. Если Дуайт не ошибался, то четки командора состояли из стальных гранатных колец и девятимиллиметровых пуль штурмового «браунинга».

Мойра, поджав ноги, читала большую книгу. Судя по цвету и полустертому названию – Библию. Она подняла голову, глянув на Дуайта, и показала ему длинный узкий язык.

Да уж, чего еще он заслуживает?

Двигатель «кугуара» ровно гудел, машину чуть потрясывало на неровных потрескавшихся остатках хайвея. Дуайт вернулся к собственным мыслям. А мысли, вот незадача, крутились вокруг Изабель.

Странным казались многим их отношения. Гордая и недоступная чернокудрая Изабель, плюющая на «золотых мальчиков» Вегаса и наезжающих временами надутых шишек из города Ангелов. Мрачный, всегда спокойный и не особо общительный Дуайт, маори, «пустынный брат», с лицом в татуировке и с домом-бронеавтомобилем.

Но они случились. И были. Горячо, страстно и недолго. Шрамы в душе или на сердце? Будь Дуайт христианином, может быть и поверил бы в такое.

Но…

«Кугуар» встал. Так, как умел делать только Хавьер. Резко, но так, чтобы никто не полетел лбом на металл, не выбил зубы или не сломал пальцы на руках. Хавьер остановил машину ровно и плавно.

Дуайт, разозлившись на самого себя, прижался к панораме прицела.

– Что за черт! – Моррис, еще не поднявший шляпы с глаз, но уже взявшийся за винтовку, вставать не хотел, чертов лентяй, – Хави?

– Помолчи, солдат, – командор одернул его, – Дуайт, видишь?

Да, он видел.

Ветер, гонявший по серому полотну дороги песок и пыль, стал сильнее. Но занести следы, уходившие за торчавшие обломанными зубами невысокие скалы с каньоном между ними, не мог. Хотя сейчас это оказалось совершенно неважным. Из темного провала между серо-красными, в белых прожилках слюды, камней, к ним шел человек. Или, скорее, бывшая оболочка человека.

Дуайт подкрутил верньер, приблизив замеченное. Выругался, понимая, что остановка неизбежна. Потому что «пустынные братья» не могут проехать мимо такого.

Белая пористая кожа, с еле заметными черными разводами сатанинского живого дыма под ней. Лопнувшие алые звездочки сосудов, пустые и одновременно безумные глаза. Движения механизма, не человека, целенаправленно идущего к ним. И зарождающаяся на северо-западе черная паутина дьявольской бури с земель Козлоногого.

– Ловушка? – Марк повернул к нему голову.

– Скорее всего, – проворчал Дуайт, – но выходить придется.

– Придется, – согласился командор, – это наш крест, нам его и нести.

– Что там? – Моррис, совершенно проснувшийся, уже выщелкнул магазин, проверяя патроны.

– Порабощенный, – Дуайт со скрипом развернул маску, – Мойра, ты умеешь пользоваться пулеметом?

И хотя он был готов удивиться, но она его удивила, кивнув.

– Ты и впрямь талантлива, – Моррис покосился на нее с еле заметным раздражением, – будь с ним аккуратнее.

– С кем?

– С любимой мясорубкой нашего кап… сержанта Оаху. – Моррис заговорщицки подмигнул девушке. – Я порой не понимаю, кого он любит больше: женщин или свой башенный «браунинг»?

– Трепач. – Марк поднял руки с маской к лицу. – Ты, Моррис, когда бываешь серьезным?

– Прямо сейчас, padre, вы вновь увидите серьезного Морриса. Как всегда, стоит появиться исчадиям зла и я тут же преображаюсь.

Командор вздохнул. Порой Моррис был просто в ударе.

– Хави, прикрой нам тыл, – Дуайт поправил подсумки, наискось перебросил ремень винтовки, – Мойра, внимательнее смотри вперед, не оглядывайся. Хавьер сделает все необходимое. Я выхожу первым. Моррис, ты через три секунды за мной. Марк, замыкаешь. На счет пять. Раз, два…

Марк поднял «исповедника». Обычно командор не любил длинноствольное оружие, но в дорогу выбрал именно автоматический карабин сорокового калибра. Дуайт даже не задумывался о пулях. Разрывные, надпиленные крестом, блестевшие изнутри чистым светом серебра.