Дмитрий Манасыпов - Злые ветра Запада

Прогуливались под зонтиками две совсем юных миз, дочери недавно приехавших гарнизонных офицеров. Высокие, с талиями, перетянутыми до осиных и крепкими задками. Модницы, как на взгляд Дуайта. Обе давно привлекали к себе немало взглядов и вольных бродяг-диггеров, и рейнджеров и, что не казалось странным, курившей перед командорией Хлои. Вкусы и взгляды Хлоя не скрывала. А в дальнюю командорию не попала только из-за таланта медика.

Наверняка скрипели на ветру жалюзи и ставни, в этом Дуайт не сомневался. Кирпич, камень и доски, давно ободранные ветром и песком от краски, ржавое железо низких крыш. Растрескавшаяся улица, носимая взад-вперед пожелтевшая коробка из-под сигарет, кренившиеся вниз фонари. Форт-Кросс, переживший ночь, спокойно пережевывал половину наступившего дня. На кативший куда-то броневик внимания никто не обращал. Пусть он и был одним из семи оставшихся.

– Жизнь не хочет заканчиваться, несмотря ни на что. – Марк щелкнул четками. – Разве что люди часто не видят главного за второстепенным. А потом удивляются невозможности поговорить с кем-то, кто жил еще минуту назад.

– Я вроде ничего не говорил. – проворчал Дуайт. – Нет привычки говорить под нос.

– Ты очень красноречиво хрустел пальцами. Это вредно, артрит сейчас старается не обращать внимания на возраст.

– Обожаю снова слушать правильные и хорошие поучения… – пробормотал из-под шляпы Моррис. – Мне очень не хватало их целых два дня.

– Ворота. – Хавьер обернулся к ним. – Командир, у тебя лист от Шепарда?

– Да. – Дуайт достал из внутреннего кармана подписанный комендантом приказ. – На. Едем в сторону?

– Вегас. – Марк щелкал четками. – Именно в ту сторону.

– Хреново. – отозвался Моррис, подняв шляпу на лоб. – Весьма, да, Хавьер?

– Si. – Хавьер даже обернулся. – Очень хреново, ombre.

Дуайт промолчал. Дождался нового рывка «кугуара» и первых мягких толчков покрышек по песку и снова вернулся к наблюдению.

– Почему очень хреново, мальчики? – Мойра толкнула Морриса. – Водитель занят, командир многозначительно молчит, а, Моррис? Тебе отвечать.

– Изабель… – протянул Моррис. – Прекрасная, как непорочная Гунхильда, Изабель. Хотя, что и говорить, нет. Изабель прекраснее. Она же брюнетка. И глаза у нее черные-пречерные.

– О, Изабель… – протянул Хавьер. – Madre de dios, что за женщина. Bruja, не женщина.

– Изабель. – согласился Дуайт. – Изабель Эрнандес де… чего-то там. Не особенно хреново. Все-таки расстались мы с ней по взаимному согласию.

– Он умный, наш командир, – поделился Моррис, – но порой такой дурак.

– Ну да, – Мойра улыбнулась, – в данном случае действительно, не самое умное мнение.

– Изабель Эрнандес де Сааведра. – Марк покачал головой. – Не самый лучший расклад, да…

– Что? – Дуайт покосился на него. Дошло чуть позже. – Она-то причем?

– Нужна, как проводник. По карте мы не сможем найти объект. Она была во всех точках маршрута.

– Когда?

– Около года назад. Водила туда караван с припасами.

Дуайт вернулся к увлекательной слежке за пейзажем. Была, так была. Не рассказала… что поделаешь, женщины.

– Все зло от женщин, – Моррис вытянул ноги, заложив руки за голову, поерзал на лежанке, – Всегда и везде.

– То-то смотрю, ты постоянно злом сам себя окружаешь, – фыркнула Мойра, – Нет?

– Закаляю сам себя в борьбе с ним. – Моррис закрыл лицо шляпой, забубнил из-под нее. – Чтобы быть всегда готовым.

– Не старайся показать себя хуже, чем есть. – командор вздохнул. – Это не мое дело, солдат, но прими мое мнение таким.

– … – Моррис почесался. – Бесполезно спорить.

– Хватит ругаться, amigo, – пробасил Хавьер, – еще успеешь надоесть.

– Ну, друг, если ты просишь, то не буду.

– Врун ты, Моррис, – Мойра полезла в собственную сумку, – не такой уж ты и злой. Хотя хватает, конечно. Зло от женщин, женщина само зло…

– И цветные, – закончил Моррис, – именно так.

– Cabron! – Хавьер шумно вздохнул. – Сивый шлюхин сын.

– Ты дружище к ним не относишься, ты мексиканец.

– Да пошел ты в … – водитель сплюнул, тут же затерев плевок сапогом, – все равно ты козел.

– Рты прикройте. – Дуайт свесился вниз. – Моррис, следи за словами. А ты за дорогой.

Молчание продержалось недолго. Сложно ожидать чего-то другого.

Дорога, пусть и не самая дальняя, стремится к разговору. В вагонах Трансатлантической железнодорожной компании, как говорили знающие люди, даже есть исповедальни. Что поделать, изливать душу давно модно среди христиан.