Александр Титов - Мусорные хроники. Новый порядок

Незваные гости, обнаглев окончательно, включили болгарку и с оглушительным скрежетом начали резать несчастную дверь.

Балансируя на грани паники, я перебирал варианты, но ни в одном из них не видел спасения. Хорошо, если ко мне ломится ОМОН. Мордой в пол положат, может пнут пару раз-другой, главное сдаться сразу. Но там могли оказаться и люди одного из обиженных клиентов. Кому понравится, когда за один и тот же поводок держат годами и регулярно увеличивают запросы?

Я выбежал в прихожую, решив на секунду, что сразу сяду на колени и подниму вверх руки, но быстро передумал и побежал в дальнюю комнату. Каждую дверь за собой я закрывал на замок. Слабое, но всё же препятствие.

А потом выскочил на балкон и понял, что дальше бежать некуда. Шестой этаж, и вид, как назло, красивый. Последние отблески заката и жёлтые вены дорог. Далёкая музыка, тёплый июньский ветерок. Слишком сильно я поверил, что это навсегда, оттого признавать ошибку было больнее.

Минутную заминку оборвал грохот, отрывистые команды. Совсем тихо, но я не сомневался, что это по мою душу.

Теперь уже паника окончательно взяла верх. Заухало сердце в ушах, туман застелил глаза. Я перестал соображать, что делаю. Засунул пистолет за ремень, подошёл к ограде и спешно через неё перелез. Чуть ниже был карниз. Узкий, но пройти можно до соседней квартиры. Откроют ли там – другой вопрос, но попробовать стоило.

Я слышал, как одна за другой, рушатся мои преграды, как ближе с каждой секундой становятся голоса, и это гнало вперёд. Я хотел идти осторожно, но ноги не слушались. Безумно широкими, неаккуратными шагами двигали они меня всё дальше. Я прижимался к шершавой стене и чувствовал каждую неровность.

Страшно не было. Я смотрел строго вперёд и видел привычные улицы ночного города. Даже не смотрел по сторонам. Не хотел знать, как далеко ушёл я от своего балкона и сколько осталось до следующего окна. Потому и оказалось для меня неожиданностью, когда почти над самым ухом прозвучал голос:

– Он здесь!

Я повернул голову. Справа, совсем рядом, из окна в меня целился мужчина в чёрной кожаной куртке. Он на полкорпуса высунулся наружу, в одной руке держал рацию, в другой пистолет.

Я потянулся за своим, но потерял равновесие. Лишь чудом успел зацепиться за карниз. Попытался подтянуться, но не получилось.

Мужчина наклонился и протянул руку.

– Держись! – закричал.

Я перехватил правой покрепче и уже собирался потянуться к нему левой, но вдруг рация зашуршала и из неё хрипло прозвучал голос:

– Не упусти его! Он должен заговорить!

И стало всё ясно. Не полиция явилась за мной, а значит жить я всё равно буду недолго. Впрочем и умирать не очень-то хотелось.

Я всё же попытался протянуть руку, ухватиться, но слишком далеко был мужик. Я попробовал рывком подтянуться, но вновь не хватило совсем немного.

Пальцы не выдерживали напряжения и всё настойчивее сползали. В какой-то момент мне не хватило лишь мгновения, чтобы перехватить карниз поудобнее, и я сорвался в свободный полёт.

Странное дело. Всегда был уверен, что в такие моменты должен вспоминать свою жизнь, детство и прочую милую ерунду, а я гадал, смог бы подтянуться, если бы не три пачки евро и не пистолет под ремнём. Может именно эти пара килограмм и стали решающими?

Боль от удара я не почувствовал. Всё погрузилось во тьму, а мысли исчезли, будто никогда не существовали вовсе. Вместе с ними исчезла и память. Ничто заполнило всё, и всё стало ничем.

– Гля, какой валяется. – прозвучал шепелявый голос и тьма отступила.

Мне не понадобилось даже глаз открывать, чтобы понять, где я оказался. Сладковатый запах гниения и терпкий аромат тухлятины. Помойка, что же ещё? Вот только как я сюда попал, вспомнить не мог.

Я помнил и дубовые нотки виски, и запах крупных купюр, и смрад отчаяния, похожий на затянувшуюся диарею. Я даже мог вспомнить запах падения. Он сильно походил на свежесть после пробежки. А вот когда всё это сменилось на вонь свалки – понятия не имел.

– Эй! Ты живой, аль как? – вновь прошепелявил голос.

На этот раз его обладатель ткнул меня в бок чем-то твёрдым, да с такой силой, что я съёжился.

– Я где? – только и смог выдавить из себя.

Вопрос был глуп до скрежета зубов, но в голове лишь он и крутился.

– Где, где. И курям безголовым ясно, где. Небось нажрался до беспамятству и до дому не дополз, а? – и снова незнакомец принялся тыкать меня в рёбра. – Подымайся, свинтус, чаво разлёгся?