Виктор Ночкин - Дорога оружия

– Уйди, Мажуга, не след тебе глядеть на нее. Помоем, переоденем, тогда любуйся.

Ржавый, уходя, буркнул:

– Чего я там не видел? Девчонка и девчонка… Мы ж пока Лушу растили, так, знаешь же, всякого нагляделись.

– Вот именно, пока растили. А эта взрослая. Не стыди девку, я в ее годах уже первого вынашивала, так что…

Дальше оба вышли из мыльни, и Йоля не слыхала, что там было, когда Ористида вынашивала первого. Зато, проморгавшись наконец, она увидела Лушу. Та сидела на табурете в углу и пялилась пустыми глазами. В руках держала вышивку – тряпочку, натянутую на деревянный обруч. Потом Луша опустила глаза и стала орудовать иглой, а там и Ористида вернулась.

Йоля встала в лохани, обхватив себя руками.

– Не стой столбом! – прикрикнула тетка. – Краник открой. Вон, сбоку, к углу смотрит. Вниз погляди, городская…

– Городская, – по-прежнему растягивая гласные, повторила Луша.

– Вот именно. Они, вишь, Лушенька, в городе дикие все.

Йоля наконец сообразила, что должна отвернуть краник в борту лохани и выпустить воду. Нагнувшись, поразилась: она стояла в грязи. Вода сделалась серо-буро-мутной. Йоля отвернула медное колесико, грязная струйка весело ударила в пол и устремилась к сливу в углу.

– Вытереться-то дадите? – буркнула Йоля. В другой раз она бы что-нибудь злое добавила, насчет того что городские не дикие, а на самом деле дикие сами селюки, но вид грязной воды ее очень поразил, вот и смолчала.

– Куда тебе вытираться? Стой там. Я щас.

Ористида развернула носок блестящей стальной трубы, тоже с медным краном, и пустила воду в лохань. Йоля завизжала – вода оказалась ледяной. Тетка, не обращая внимания на крик, вывернула к лохани вторую трубу, оттуда потекла горячая вода. Подогревали ее в баке за стеной, Йоля только сейчас сообразила, что слышит, как гудит пламя. В Харькове-то привыкла к реву вентиляторов, вот и не заметила шума.

– Щас сызнова макнешься, – объяснила Ористида, – потом опять воду сменим, и так покуда не увидим, какова ты на самом деле, без грязи. Вот и познакомимся. Мажуга велел тебя отмыть, так я ужо исполню.

Воду меняли еще два раза. Наконец Ористида сочла, что подопечная вполне отмыта, и протянула ей грубую холстину:

– Ну вот, уже получше стала, хоть на человека похожа, а то была прям зверь-мутафаг какой-то.

Вытирайся. После одежу примеришь. А старое тряпье проще сжечь. Даже механику на ветошки не понесу, еще обидится.

Йоля не стала перечить, натянула рубаху и портки, все свежее, светленькое. Обновы ей не понравились, но если смываться, то в таком сподручнее. Это только в харьковских подземельях черные лохмотья не выделялись, а здесь светлое лучше. Ну и вообще спорить не хотелось – после мытья Йоля расслабилась. Потому не стала противиться, когда Ористида снова защелкнула на лодыжке цепь. Для этого тетке пришлось нагнуться, так что Йоля без труда стянула булавку, заколотую у Ористиды на воротнике. Она давно на эту булавку глаз положила.

– Посиди, я сейчас обувку принесу, – велела Ористида.

Йоля, бренча цепью, присела на табурет рядом с молчаливой Лушей и заглянула в ее рукоделие. Странная девочка вышивала красной ниткой по белому узор из линий и треугольников, стежки ложились точно, будто их под линейку прочертили. Сперва Йоле показалось, что так оно и есть, но, как ни пялилась, нарисованных на полотне линий не разглядела.

– Ну и глаз у тебя! Наверное, ты и стреляешь здорово.

Луша подняла пустые глаза. Вряд ли она поняла, что означает похвала Йоли.

– Это приданое мне. Вот приедет суженый, увезет в свою хату, так и приданое уж готово будет. А ты тоже суженого ждешь?

– На кой мне суженный? Мне расширенный нужен! Вот такой, – Йоля показала руками, – не, вот такенный даже!

Пока Луша хлопала ресницами, явилась Ористида, принесла легкие кожаные сандалии:

– Обувай да пойдем.

– А пожрать не будет?

– Мажуга сказал, чтоб тебя не кормили, потому что все едино сблюешь. Что ж еду переводить зазря?

– Голодать в этом доме мне, значит? – попыталась возмутиться Йоля. Но особого напора в голос не вложила – не смогла, разморило после мытья. – Жадные вы все, сиротке куска жалеете!

– Принеси Йоле покушать, – вдруг попросила Луша.

– Ладно, принесу чегось, – решила тетка, – но немного. Иди пока за мной.

Йоля, уже привычно подобрав цепь, побрела следом. По пути свернули в большую светлую комнату. Выбеленные стены казались красными от лучей закатного солнца, которые били в окошко. В комнате были шкафы, сундуки и стол со стульями, все тяжелое, из досок сбито. В городе таких вещиц не держали, столько дерева расходовать – это ж неправильно!