Владимир Мясоедов: Огородник

Гектор выполнить его приказание не мог. Чисто физически. Когда обладатель странной колючей куртки вытащил из башки монстра какую-то штуку, больше всего напоминающую небольшую пуговицу, и даже не обтерев, закинул себе в рот и проглотил, то дачника скрутил рвотный спазм. Желудок стремительно освобождался не только от того, что там бултыхалось с завтрака, но и от остатков вчерашнего ужина. Мужчине было не просто плохо, его буквально выворачивало наизнанку. Нахлынула дурнота, отнялись ноги, тело стало как будто далеким и чужим. Разумеется, удержать рукоятки тачки в таком состоянии он не мог, а обладающая лишь двумя колесами недотележка не замедлила перевернуться, вывалив свой живой и отчаянно матерящийся груз на покрытую травой садовую дорожку. Меч метнулся к горлу Гектора, но почти сразу отдернулся назад. Прикончить его летающее оружие могло бы без проблем…А вот остановить непрекращающийся поток рвоты — нет. Содрогающееся от спазмов тело даже стоять не могло, ему пришлось на одно колено опуститься и, для надежности, упереться в землю обоими ладонями.

— Ну, ты козееел! — С какой-то воистину детской обидой протянул раненый, наблюдая за мучениями дачника. Впрочем, было не похоже, чтобы он так уж сильно страдал из-за полученных повреждений. Во всяком случае, первым делом покатившийся кубарем человек схватился не за разлохмаченные остатки ноги или одну из дырок в животе, а за выпущенную из рук голову монстра. — Неужели не можешь потерпеть пять минут? Дотащишь меня до подвала — там и сдыхай себе на здоровье. Тут то зачем?

— Я…Мне…Желудок слабый. — Кое-как отдышавшись, пожаловался Гектор, спину которого намекающее покалывал летающий меч, снова вставая на ноги. Опрокинувшуюся тележку поднимать обратно на колеса было так тяжело, словно она резко прибавила в весе по меньшей мере килограмм пятнадцать. — С детства мучаюсь.

— Ну да, для того, чтобы проявились симптомы заражения в такой тяжелой форме, пара минут — это как-то слишком быстро. Про полчаса слышал, но сам не видел. А быстрее, наверное, при всем желании и не получится то. — Задумался о чем-то своем раненый, взлетая в воздух и снова устраиваясь в тачке. — Что желудок слабый — это ничего, бывает. Меня вот со спека того же всегда пробивает на поговорить. Чё стоишь? Погнали! На открытом месте стоять — руберов привлекать! Тебе то уже все равно, а мне еще пожить охота!

— Что значит: «все равно»? — Нервно переспросил Гектор, толкая тележку вперед. Ему до сих пор было плохо, но выбора особого не имелось. Летающий меч с легких ударов плашмя перешел на весьма ощутимые покалывания. Пока еще толстая одежда из той, которую не жалко превратить в дачные обноски, спасала. Однако не имелось никаких сомнений, ударь клинок в спину со всей своей силой — и лезвие выйдет у цели откуда-нибудь из середины груди.

— Да сдохнешь ты. — С абсолютно безразличным видом пожал плечами странный танкист так, словно говорил о дождике за окном. Или пении птичек. В общем, вещи донельзя банальной и никому неинтересной. Свое занятие по изучению содержимого башки монстра он после вынужденной остановки продолжал, как ни в чем не бывало. Благо череп у твари оказался достаточно большим, чтобы исследование его внутренностей растягивалось надолго. И оно приносило свои результаты. Несколько зеленых кругляшей, внимательно им осмотренных, отправились в нагрудный карман кожаной куртки. — А может и не сдохнешь. Я же десять лет назад выжил. Да и другие, бывают, остаются в порядке. Ненадолго…Давай к крыльцу, нефига к танку подкатывать! Водить я его все равно толком не умею, да и камни быстро не растащим.

— В каком смысле «сдохнешь»?! — Туманный ответ Гектору душевного спокойствия не добавил. Как и раздавшийся где-то неподалеку звук взрыва, отдавшийся в голове новой вспышкой дурноты. Окрестности своей дачи он знал неплохо и детонировать там было попросту нечему. Даже газа в их садоводческом товариществе не имелось, только водопровод и линии электропередач. Следовательно, источник рукотворного грома имел то же происхождение, что и танк, монстры и нещадно эксплуатирующий первого встречного на редкость живучий колдун. — Ты можешь вообще сказать, что происходит?! Да кто ты вообще такой, черт тебя подери?!

— Я — Косой! — С достоинством представился раненый так, словно это был титул наподобие: «Его Августейшее Величество Императоров Всех и Всея». — И мне удалось выжить в Улье уже больше, чем десять лет. Аккуратнее с порожком, не урони опять. А то силой мысли тебе шею сверну.