Мэттью Фаррер - Перехламок

— Продолжай, Кэсс.

— Подключение к электрокабелю. Более крупному, чем обычно.

И он действительно был крупный. И более опасный. Кабель шел внутри вертикальной шахты, воздух в которой гудел от электричества. Оно было осязаемо. Волосы на руках поднялись дыбом, когда я туда залез. Я настолько напрягся, что мышцы сводило судорогой, и не только потому, что подо мной зияла бездна, в которой я видел отблеск паутины и паучьих глаз. Когда кабель по-настоящему мощный, току не нужен металл, чтобы перескочить на тебя и поджарить. Он может это сделать и через воздух, если окажешься хоть на палец ближе положенного.

— И только-то? Забавно с вами, жителями подулья. Эти трубы и кабели, в которые вы врезаетесь, все, что вы отправляете на продажу в верхний улей, все, что… — он снова усмехнулся, — что падает обратно на вас. Вы ведь никогда об этом толком не задумываетесь.

— Мне не нужно об этом думать. Я никогда не был в Городе-улье. Я просто делаю свою работу. Это был самый подходящий кабель.

— Ты знал, что он идет в Город-улей? — спросил Тай. — Знал ведь. Хармос говорил мне, что он хотел послать тебя подключиться к старым сетям возле Двухпсов, но ты сказал, что вместо этого можно воспользоваться той большой линией, что идет к Городу.

Я нехотя кивнул. Сети Двухпсов находились ближе, но в гораздо более скверных диких землях. Ночевать в них было бы сущим кошмаром.

В тот момент моя рука все еще лежала на пистолете. Я решил её там и оставить.

Потом Йонни заговорил, и я снова оказался у себя дома.

Йонни сказал, что для фонарщиков по-прежнему будет работа и водяной паек, но новые отцы планируют огласить новый порядок. Большая часть города будет находиться в темноте. Большие дуговые светильники останутся постоянно включенными, но остальной Перехламок перебьется одним фонарем на улицу. Теплоискатели и темновизоры будут конфисковаться при обнаружении. Их можно будет носить только Стальноголовым и Разжигателям. Я собирался спросить, когда у меня следующий обход, но теперь в этом смысла не было.

Мы некоторое время посидели в молчании, а потом я начал говорить. Я не рассказал им историю Тая о подключении к кабелю, но рассказал все остальное. Планы бандитов. Контроль над водой и светом, повышение водяной подати и понижение пайков. Завоевание Сияющих Обвалов, чтобы завладеть их источником.

Потом разговор перешел на другие вещи. Я рассказал о своем визите к Товику в Оружейную. Они выслушали меня с серьезными лицами, и Йонни ушел через десять минут, полный целеустремленности.

Пока Нардо спал, я еще раз почистил двухцветник.

Во время темнофазы произошла перестрелка недалеко от садов Вилферры. Слухи, как обычно, быстро раздулись до идиотских масштабов, но я смог собрать по кусочкам правду. Двое Разжигателей Фолька шли вверх по тропе, чтобы завладеть цистерной на вершине Кучи и объявить, что ею теперь могут пользоваться только Кавдоры. Они опоздали. Комплекс уже охранялся четырьмя Стальноголовыми, еще трое сидели в башне Подзорной Трубы, а двое стояли у начала тропы. Ни одна сторона не желала уступить, и никто не мог сказать, кто первым схватился за оружие. Один Стальноголовый, тяжело раненный в живот, смог доползти почти до самых ворот Вилферры, прежде чем умер, а другой, истекая кровью, поковылял вверх по тропе, где его встретили сбежавшие вниз товарищи по банде. Они выпустили несколько громовых очередей из крупнокалиберных автоганов вслед Разжигателю, который выжил в первоначальной стычке, но к тому времени он уже растворился в тенях. Другой Кавдор валялся на земле без половины головы и с почти полностью сожженными лазером грудью и животом.

Я это предвидел еще с самого разорения Идущего Человека. Вот только не ожидал, что это начнется так быстро.

Впрочем, я продолжал заниматься своим делом. В течение следующих двух светофаз я постарался примелькаться людям по всему Перехламку. Я забрался на перекладины, с которых свисали клетки с трупами банды Хелико, чтобы все смотрели, как я чинил сломанные дуговые фонари. Я сказал бойцам обеих банд, что было бы глупо дать бандитам возможность еще раз пролезть в цистерну так, как это сделал Хелико, и провел четыре часа на вершине Черной Кучи, перебирая все источники питания и крепления для тамошних фонарей и прожекторов и делая то, что должен был с ними делать. Я даже пошел к воротам со стороны лебедочного порта, где впервые, давным-давно, столкнулся со Стальноголовыми, и сделал то же самое: до самой темнофазы вкалывал над лампами в сторожке и прожекторами на парапете. Я нанес на карту все электроцепи, и кабели, и связи, которые провел, и сделал полную копию для Йонни. Моя голова была ясна, мои руки уверенно и твердо держали инструменты. Этот шепчущий голосок, который говорил мне, что пора уйти из Перехламка, теперь замолк. Он знал о моих планах.