Михаил Француз: На пороге мира

— Хорошо, что ты правильно оцениваешь свои силы.

— Никогда не забуду, как посреди воды вдруг раскрылся зев шлюза! Я ведь уже с жизнью прощалась, так как на всплытие мне воздуха бы точно не хватило уже…

— Классика жанра — Прыжок Веры, — пожал плечами он.

— Но оптический комуфляж и стэлс-режим у этого катера невероятны! Я ж его в воде с двух метров не разглядела! И потом водолазы со спасателями, чуть не топтались по нему и ноль внимания! Не представляла даже, что у нас что-то подобное разрабатывалось.

— Штучная работа. Прототип. И таких больше не будет.

— Почему?

— Главный конструктор этой машинки, дедок-склеротик, уже забыл все что «придумал». А в НИИ небольшая авария произошла, ничего серьезного, но данные за два года работы института потеряны.

— Постой, я правильно понимаю, что это ты «придумал» тому старичку этот катер?

— Ну, у меня было много времени. А для Плана требовался быстрый и незаметный транспорт. Можно сказать, ключевой момент. Пришлось постараться. А так, использовать существующую производственную базу значительно проще, чем самому с нуля пытаться собрать что-то сложнее табуретки.

— Ладно, — остро взглянула на него девушка. — Ты не ответил. Зачем тебе я?

— Ох, женщины! — тяжко вздохнул он. — Затем, что быть одному — смертельно скучно!

— То есть, я просто развлечение?

— Нет, — не согласился он. — Ты партнер по развлечениям. Ты человек, с которым можно придумать и воплотить очередную шалость. Тем более, что ты первый человек, который смог меня просчитать. И да, предворяя твой вопрос, в сексуальном плане ты меня более чем привлекаешь.

— Хам. Нахал. Машина бездушная, — перечислила она спокойным голосом, стрельнув перед этим глазами. — И что дальше?

— Не знаю, — пожал плечами он. — План я реализовал. Глобальный эксперимент над человечеством поставил. На сцене Большого Драматического Театра роль сломленного виной грешника сыграл. Из-под опеки и надзора госструктур выскочил.

— Тогда, чур я теперь выбираю!

— Без проблем, — не отвлекаясь от работы, сказал он.

— Жду тебя в каюте, — мурлыкнула она. — Обсудим варианты, — нежно прикусила мочку его уха и походкой пантеры покинула капитанский мостик.

— Женщины, — пробормотал он себе под нос. — Слушают, но не слышат… Может эмоций у меня и нет, но про чувства я ничего не говорил…

— Ну, долго тебя ждать?! — раздался голос девушки из каюты.

Александра Сомова усаживалась поудобнее на своем месте в зрительном зале Большого Театра. Московского Большого Театра.

Сегодня она была здесь вместе со всей своей семьей. Отец не рассказывал, откуда и как достал билеты. А она и не спрашивала.

Сперва, Саша думала было выведать, пустившись на различные девичьи уловки и хитрости, против которых у мужчин нет защиты и сил к сопротивлению. Но потом, потом ей в руки попала программка предстоящего спектакля. И вопросы сразу же сами собой отпали.

Достаточно было всего пары строчек, чтобы понять, что у попадания билетов к семейству Сомовых, окажется какое-нибудь совершеннейше будничное и неинтересное объяснение. Притом абсолютно ЛОГИЧНОЕ…

И вот она в зрительном зале. И стоит расположиться поудобнее, чтобы как следует насладиться сказкой, которую сегодня покажет ей старый друг, исполняющий свою мечту.

Девушка достала из сумочки ту самую программку и вновь перечитала те самые строки.

А значилось там следующее:

«Уильям Шекспир. Ромэо и Джульетта.

В главных ролях:

Джульетта — Елена Гончая.

Ромэо — Леонид Кашин…»

— Сегодня, первое сентября. День Знаний. И начало нового учебного года. В этом году, дети, у вас будет новая классная руководительница. Ее зовут Гончая Елена Васильевна. Поприветствуйте её!

— Здравствуйте, Елена Васильевна! — не стройным хором отозвались тридцать детских голосов.

— Ну, а с новым трудовиком вы познакомитесь завтра на уроке… Его зовут Кашин Леонид Васильевич.