Михаил Француз - На пороге мира

— Он оставил прощальные письма. Привел в порядок свои дела, юридически оформил завещание, составил и подготовил рапорт об отставке, — перечислил Семечкин.

— Что ж. Согласен. Пусть будет «несчастный случай». Третью Звезду и капитанское звание посмертно. Отставку принять в связи со смертью. Валаньеву наградить Золотой Звездой, присвоить звание капитана и перевести в Гвардию. Пилот, которого Кашим считал равным себе — достойное преобретение. Три современных боевых истребителя сбила на старом учебном Универсале — достаточное доказательство мастерства, — вынес решение Император. — Что с предателем? Раскололся?

— Да. Но есть проблема.

— Какая?

— Во время допроса Сонин умер. У него оказалась непереносимость к одному из спец. препаратов.

— Досадно. Но самое главное успел рассказать?

— Да. Все, как мы и предполагали — группа банкиров и военных промышленников, ратующих за войну между Альянсом и Империей. Есть уже пять фамилий.

— Ликвидировать. Всех. «Окунь» свободен?

— «Окунь» мертв. Тело нашли два дня назад на Урале-2, где он должен был ликвидировать одного «авторитета». Видимо не рассчитал сил.

— Как умер?

— Заперли в рефрежераторе с мясом. Потом, когда тот закоченел, на всякий случай, прострелили голову и выкинули за городом.

— Кто есть из свободных ликвидаторов?

— «Лис», «Мотыль», «Мясник»…

— Отправьте «Мясника». Пусть действует в своем любимом стиле. Кому надо — поймут.

— Слушаюсь.

— В комнате погибшего на Корсуни Леонида Жестянкина найден чемодан с деньгами. На ручке отпечатки Старикова, — рапортовал майор Иванов.

— Все-таки «Ангел»… — вздохнула Угрюмова.

— Да, — коротко подтвердил Иванов. — Я послал запрос в Центр.

— И?

— Хоронить будут здесь, в Новопитере, согласно оставленному завещанию: рядом с могилой Гонцовой.

— И кто он в итоге?

— Дворянин. Капитан контрразведки. Особый Отдел. Трижды Герой Империи, кавалер Ордена Святого Станислава II степепни, Ордена Святой Анны III степени и еще десяток медалек помельче. В Особом Отделе с четырнадцати лет. Больше тридцати самостоятельных миссий. Плюс с одиннадцати лет участвовал в выполнении боевых задач в составе СКООН на должности командира дюжины. Я взял на себя смелость проверить сведения и пообщался с бойцами СКООНа, кто служил под его командой: характеризуют, как крайне эффективного и крайне жестокого бойца и командира. За два с половиной года не потерял ни одного бойца. Не провалил ни одного задания. При этом всегда бил и стрелял только насмерть, за что имел прозвище «Ваншот». Лично сам добивал пленных и раненых. Последнее задание его уже на службе в Особом Отделе — защита Принца Империи во время проведения мероприятий по поиску предателя в его охране. Задачу выполнил. Награжден третьей Золотой Звездой и присвоением внеочередного звания капитана, посмертно. Такие вот дела…

— И девушку друга такого Волкодава изнасиловал какой-то сраный бандит… Теперь понятна та легкость и виртуозность, с которой он казнил Касселя. Отчасти понятна и жестокость казни… Дело «Ангела» закрыто. Не будем его ворошить и чернить память Трижды Героя Империи. За это по головке не погладят.

— Вас понял. Не было никаких отпечатков, — сделал пометку в планшете Иванов.

— И денег не было, — со значением сказала Угрюмова. — Так ведь? Половины не нашли вы. Половину не увидела я.

— Так точно, — согласился майор, делая еще одну пометку.

— Что там у нас дальше? — закрыла тему Угрюмова.

— Организация безопасности пребывания на планете Принца: заявлено, что он будет лично участвовать в мероприятиях, связанных с похоронами…

Девушка в белой шляпке и легком светлом платьице сидела за столиком маленького летнего кафе на набережной со стаканом апельсинового сока в руке.

Перед ней лежало распечатанное официальное письмо с завещанием Жестянкина Леонида Васильевича и электронной банковской карточкой.

Также там была открытка с изображением волка-оборотня с кровью на морде и когтях, развалившегося на фоне полной луны, рядом с которым, опершись о его мягкое шерстяное брюхо, сидела изящно почти раздетая девушка с невинным ангельским личиком. Страшноватенькая такая открытка. Но чего еще ожидать от «личного ручного кровавого монстра»?

Надпись внутри гласила: «Прости, Санёк. Если ты это читаешь, то меня уже нет. Но я слишком жаден, чтобы отдать государству то, что получил от него. Родственников у меня, как ты знаешь не было и нет. Так что лучше отдам тебе, чем бюджету! Казна авось не обеднеет.