Андрей Ливадный - Алчущие

— Три года назад вы с Алексеем исчезли. Кластер Агриона был изолирован. Никто не мог сюда попасть.

— Подожди… — она закрыла лицо ладонями. — Подожди, "исчезли", — это как?!

— Через неделю после нашей последней встречи, ты должна была уйти в логаут. Мы договорились вместе поужинать, помнишь?

— Конечно!

— Но ты не отвечала на звонки. Сетевой статус — "не определен". В тот вечер я приехал к тебе домой. Дверь оказалась не заперта. На информационном дисплее надпись: "квартира сдается". Я вошел внутрь. Ни одной твоей вещи. Инмод исчез, от него даже креплений не осталось. Все чистенько, безлико, словно тебя никогда не существовало! Можешь понять мои чувства?!

Энея промолчала. Нетрудно представить на какие меры мог решиться Уайт, в поисках дочери…

— Я знал, куда пойти, знал какую из дверей надо вышибить, — продолжил он. — И, поверь, я это сделал. Вот только не нашел ни одной зацепки! "Инфосистемы" все отрицали. Фирма, предоставившая тебе инмод, как будто растворилась в воздухе. Илья и Стивен тоже пропали, а из нашего загородного дома исчезло оборудование, при помощи которого мы логинились в "Хрустальную Сферу". Мой нейроимплантат дистанционно отключили. Он превратился в занятную безделушку, прилепленную к виску. Смириться я не мог, хотя внезапно оказался в очень тяжелой ситуации. Бизнес неожиданно дал трещину, а затем буквально начал расползаться по швам под скоординированным натиском, — при всем накопленном запасе прочности, "ТрансЭнерджи" довели до банкротства.

— Но это невозможно! — воскликнула Энея.

— Я тоже так думал. Но, хотели правду, — не обессудьте. Три крупнейших заказчика элементов питания — корпорация "Инфосистемы", Всемирное Правительство и Военно-Космические Силы предъявили рекламации на огромные партии товара. Уничтоженная репутация, миллиардные иски, замороженные счета, остановленные производства, — все произошло в течение нескольких дней. Через месяц я остался совершенно один, ни с чем.

— Как же ты выдержал? — тихо спросила Энея.

— Я знал, что ты жива.

— Откуда?

— Допросил одного из технологов "Инфосистем", — нехотя ответил Уайт. — Сначала тот молчал, упрямился, но я умею быть настойчивым. В конце концов, он признался, что вы с Алексом пострадали в результате эксперимента с нейроимплантатами, — не выдержали нагрузки на рассудок, но при этом получили какие-то очень ценные для корпорации данные, и потому за ваши жизни будут бороться, а затем попробуют вернуть "Хрустальную Сферу".

— И ты поверил ему?

— Я получил надежду и смысл жить дальше. В тех обстоятельствах — более чем достаточно.

— Но у тебя ведь ничего не осталось? Даже средств к существованию?! — ужаснулась Энея.

Взгляд Уайта потеплел, стал не таким колючим.

— Меня не просто свалить, ты же знаешь. Да, какое-то время пришлось прожить в капсюльных ночлежках на самом "дне" мегаполиса, а имплантат выкинуть, чтобы не отследили. Благо, та модель снималась легко, достаточно выдернуть из кожи наноиглы.

— Значит, ты скрывался от кредиторов и ждал, пока корпорация разблокирует Агрион?

— Это послужило бы сигналом, что тебя и Алексея вернули в мир "Хрустальной Сферы". Но все оказалось не так просто. Прошел год, ваш кластер по-прежнему был изолирован, а в реальном мире внезапно начались стремительные и необратимые процессы…

Энея вдруг порывисто встала, комкая в руках тонкую кружевную салфетку, прошла сквозь арку, ведущую на внешнее укрепление, облокотилась о невысокий парапет и замерла, глядя вдаль.

Я не пошел за ней. Иногда человеку требуется побыть одному, чтобы принять внезапный удар, — хотя бы отдышаться, почувствовать, как неровно бьется сердце…

Мы с Уайтом переглянулись.

— Не волнуйся, Алексей. Она справится.

Он не бросил мне в лицо ни слова обвинений, хотя мог бы.

Случайно ли мы с Энеей попали под воздействие расширителей сознания?

Нет. Моя судьба была предопределена заранее и заключалось именно в этом: сгореть во имя "прогресса". Я никогда особо и не верил в научный альтруизм корпорации. Данные, что подсунули нам для расшифровки, в виде уникального квеста, оказались для "Инфосистем" и военно-космических сил намного ценнее человеческой жизни.

Энея полюбила меня. Решила, вопреки всему, быть рядом и невольно разделила судьбу. Да и Уайт потерял все по той же причине…

— Не хмурься, Алексей, — он взял бокал, отпил глоток вина. — Прорвемся. Кстати, усадьбу в соседнем кластере я все же успел купить. И даже алхимика в штат нанял. Но там сейчас алчущие мое вино пьют… — он замолчал, услышав легкую поступь дочери.