S.T.A.L.K.E.R. История правды и лжи (СИ)

Черная машина подъехала к КПП на котором стояли трое охранников в военной форме. На кирпичных стенах, ограждающих территорию Зоны от большого мира, бросались в глаза вывески: «Радиация», «Опасная Зона», « Не входить». – Доброго времени суток! – Уклончиво заявил постовой, приложив руку к виску. – Старший сержант Глушко. Ваши документы и ваш пропуск. Получив необходимые документы, сержант кивнул, сверил все печати и вернул владельцу.

- Хорошо, вас уже ждут! Счастливого пути!

Автомобиль проехал дальше, вглубь Зоны, где все очень изменилось, недалеко от кордона основалась большая военная база, где теперь стояли военные машины: БТРы и танки. Недалеко, огражденная сеткой санитарная зона, где обрабатывали всех посетителей от радиационной заразы. Рядом с зоной санобработки развернули лагерь, в котором находились военные. Он считался самым защищенным местом от радиации, поскольку он был развернут на большой каменной плите, не пропускающей радионуклеиды, а также там всегда велась обработка защитными составами. Наконец-то машина остановилась у этого лагеря и из него вышли два человека: молодая женщина, одетая в коротенькое бежевое пальто и высокие сапоги, а на шее намотан легкий красный шарфик, который очень хорошо сочетался с плащиком пятилетней девочки с выразительными карими глазами и светлыми кудряшками.

- Анечка, скорее заходи, – прошептала женщина, входя на безопасную территорию.

Девочка, затаила дыхание, надув щечки ровно до тех пор, как они зашли в лагерь военных. Оказавшись в большом светлом помещении, девочка выдохнула и спросила:

- Мам, а тут можно дышать?

Женщина улыбнулась и сказала:

- Конечно можно, глупышка. Давай, скорее, раздевайся и иди, присаживайся.

Девчушка сняла красный беретик со светлых волос, а затем и красный плащик, оставаясь в нарядном платьице.

- Анечка, постой, – женщина остановила свою дочку за ручку. – Погоди, я тебя причешу красиво.

Девочка подбежала к маме, которая достала из дамской сумочки расческу и провела ею по белокурым волосам дочери.

- Ну вот, теперь ты точно принцессочка! – прошептала женщина, а Анечка в ответ улыбнулась. – Беги скорее!

Девочка вприпрыжку побежала по белому залу, в котором сегодня никого не было, хотя обычно очень много людей в военной форме. Навстречу молодой женщине вышел молодой солдат, который подошел к ней и спросил:

- Вы – Дегтярёва Алиса?

Девушка кивнула и выжидающе глянула на бойца.

- Вас ждут.

Солдат развернулся и прошел вперед по коридору. Алиса развернулась и позвала дочку. Девочка тотчас же вернулась и, сжав руку матери, прошла с ней за неизвестным военным. В белом зале сидел полковник Дегтярёв, и как только его увидела Анечка, она тут же закричала:

- Папа! Папулечка!

Александр улыбнулся и подхватил девочку на руки, кружа ее под потолком. Анечка звонко смеялась. – Здравствуй, Анечка! – Дегтярёв обнял девочку и заглянул в ее большие карие глазенки, которые с упоением разглядывали отца. – Как дела?

- Папочка, все отлично! – взвизгнула девочка, обнимая Александра, крепко держась за военную форму.

Дегтярёв все еще прижимал к груди свою дочку, а затем достал из кармана небольшой стеклянный контейнер, внутри которого сиял ярко-красный огонек, крутясь вокруг своей оси.

- Держи, Анютка, как и обещал, – улыбнулся Саша, передавая огонек девочке, которая с открытым ртом глядела на подарок. – Аленький цветочек!

- Папуля! – взвизгнула в очередной раз девчушка, бросаясь на шею отцу. – Спасибо!

Анечка крепко сжала коробочку в руках и присела на скамейке в углу, смотря на свой презент.

Александр оглядел пустой бункер, в котором обычно людей не меньше, чем в московском метро в час пик: сталкеры, занимали каждый метр безопасного лагеря перед кордоном, где кто-то получал разрешение на въезд, другие ждали разрешения покинуть Зону Отчуждения, а некоторые проходили санобработку. Сейчас же здесь никого не было и стоило совсем немалых денег и больших усилий добиться разрешения начальства, чтобы все солдаты покинули на час бункер. Зато теперь никто не мешал семье Дегтярёвых – они были втроем. Александр, Алиса и маленькая Анюта.

Саша уже несколько минут глядел на свою жену, которую он не видел почти два года: она совсем не изменилась. Алиса, робкая девушка-журналистка, которую вихрем закрутила Зона Отчуждения шесть лет назад. Да, она стала старше, но, кажется, Алиса лишь хорошела, а теперь Анюта, их дочка, становилась так похожа на свою мать. Хотя, черт, немного соврал. Пару месяцев назад она заезжал домой всего на два дня, но это казалось было так давно. Алиса стояла в нерешительности, будто сравнивая и вспоминая те месяцы, которые она находилась в Припяти тогда, много лет назад. То, что пришлось пережить ей, не каждому военному далось преодолеть. А теперь еще она одна воспитывает дочку в Москве уже два года. Александр закусил губу: кажется, он возложил на ее хрупкие плечи слишком большую ответственность. Вероятнее всего, нужно было не давать ей надежд и сейчас, она бы уже точно жила спокойной семейной жизнью с каким-нибудь другим мужчиной. Дегтярёв вздохнул и отогнал от себя эти мысли, ведь главное, что они здесь. Рядом. А это самое главное. Ведь если постоянно ходить с оружием в руках, звонить по пять раз жене в Москву, спрашивая об их состоянии и все еще находиться в Зоне, решая вопросы жизни и смерти, постоянно изворачиваясь от нападений мутантов, можно стать законченным невротиком. Хотя, вероятнее всего, что за десять лет пребывания близ Чернобыля, это самое безопасное определение его состояния. Александр шагнул вперед, направляясь к Алисе, но та словно вышла из-под гипноза и, взметнув светлыми волосами, обняла его, крепко прижимаясь к нему всем телом. Она плакала. Еще бы, слишком долго была сильной. Дегтярёв крепко обхватил ее руками и почувствовал аромат ее любимых духов, которые он обычно дарил ей на рождество. В отличие от других сталкеров, которые в большинстве своем были заядлыми холостяками, Дегтярёв ни разу не пожалел о своем решении связать себя семейными узами. Алиса была не такой как все женщины, которых он знал: если все остальные девушки просили огромных вложений в пластические операции, одежду, косметику, автомобили, а чувства их были слишком неискренними. Алиса была абсолютно другой: она с головой погрузилась в журналистику и воспитание Анечки, хотя Александр, в те редкие дни, когда пребывал в их квартире в Москве, замечал, что Алисе надоело сидеть дома. Наверное. Утверждать было тяжело, но он мог доказать, что огоньки в глазах его жены со временем стали угасать. Алиса подняла свое лицо, тщетно пытаясь сдержать слезы и шепотом произнесла: