Борис Сапожников: Наука побеждать. Авантюра (СИ)

- Опамятуйтесь, поручик, - оборвал его я, - что вы несёте? Генерал сам ведёт нас в бой.

- Молчать! - рявкнул на нас обоих капитан Губанов. - Что за разговоры в строю! Поручик Федорцов, извольте выровняться! То, что вы пьяны, ещё не даёт вам права качаться в строю во время атаки.

- Есть! - ответили мы с поручиком, который, действительно, выпрямил спину и шагал теперь прямо, а главное, более не комментировал происходящее.

- На месте стой! - скомандовал генерал Барклай де Толли, когда до вражеского строя оставалось не более трёх шагов.

- Товьсь!

- Shoulder arms!

Штыки, действительно, звенели друг о друга. Мне стало не по себе от этого зловещего звука.

- Целься!

- Aim!

Я навожу пистолет на британского офицера, положившего на плечо саблю.

- Пли!

- Fire!

Выстрела "Гастинн-Ренетта" я не услышал. Он потонул в грохоте залпа первой шеренги.

- Вторая шеренга!

- Second rank!

Ещё не все солдаты первой шеренги, получившие свою пулю, рухнули за землю, а солдаты второй уже вскидывали к плечу мушкеты.

- Целься!

- Aim!

Я принялся перезаряжать "Гастинн-Ренетт", быть может, успею выстрелить ещё раз до штыковой.

- Пли!

- Fire!

Всё-таки не привык я к мушкетным залпам. Едва шомпол не выронил.

- Третья шеренга!

А вот нет в британском пехотном регламенте построения в три шеренги. Вот и сейчас солдаты, стоявшие в две шеренги, ждали приказа к штыковой атаке.

- Bayonet assault! - раздалась команда в строю напротив.

Первая шеренга британцев, стоявшая на колене, встала на ноги, готовясь ударить на нас в штыки. Они бросились к нам, ломая стройные ряды, преодолевая разделяющие армии жалкие три шага, но не успели, потому что прозвучала команда:

- Пли!

Этот залп был, наверное, самым жестоким. Пули косили солдат британской армии, рвущихся к нашим шеренгам. Я нажал на курок "Гастинн-Ренетта", ни в кого конкретно не целясь, даже не знаю, убил ли кого, да и не важно. Я не стал, как в прошлый раз, выбрасывать дорогой дуэльный пистолет - потеряется ещё в неразберихе - просто переложил в левую руку, правой же выхватил шпагу.

Вокруг кипела рукопашная схватка. На меня налетел британский солдат, целящий штыком мне в грудь. Я ударил по стальному стволу, отводя удар в сторону, и обратным движением рубанул солдата по шее. Голову не отсёк, но врагу этого хватило. Он упал мне под ноги, а я переступил через него, будто это какое-то бревно. Следующей ночью он снился мне в кошмарах, однако в тот момент в меня будто бес вселился. Я шагал через бой, тратя на противников не больше нескольких мгновений. Пока мне не встретился достойный.

Это был офицер-шотландец, вооружённый вместо сабли традиционным палашом-баскетсвордом. Он нанёс мощный удар, полагаясь на свою силу. Я не стал парировать его, понимая, что могу не удержать в руках шпагу. Шотландец снова атаковал и на сей раз клинки скрестились. Рукоять шпаги едва не вывернулась из моих пальцев, а враг уже бил, правда, почти без замаха. Я парировал этот удар куда легче. Клинки скрестились, рассыпая тучи искр, заскрипели друг о друга. Вспомнив уроки английского бокса, преподанные мне в кадетском корпусе, я нанёс противнику хук левой в челюсть. Он явно также имел представление о кулачном бое, потому что дёрнул головой, увёртываясь от моего удара. И уклонился бы, не зажми я в левом кулаке "Гастинн-Ренетт", который держал за цевьё. В пылу боя я и думать позабыл о нём, а вот сейчас он спас мне жизнь. Рукоять с латунными накладками врезалась в скулу шотландца, затрещали кости. Офицер покачнулся, сплюнул под ноги сгусток крови и несколько зубов. Я не дал ему опомниться, полоснул шпагой по груди. Шотландец рухнул мне под ноги. Через его труп я тоже переступил.

Этот бой длился также долго, как и предыдущий. Мы медленно теснили британцев к их батареям. Никто не стремился прорвать вражеский строй, ибо как только это случится или пуще того - британцы побегут, артиллерия даст залп картечью, сметая и нас и их.

А, может быть, британские пушки молчат оттого, что у противника просто закончились боеприпасы. Ведь даже при отношении командования к "красным мундирам", оно навряд ли станет уничтожать несколько тысяч солдат, пускай и бегущих с поля боя. Не так и много на Туманном Альбионе висельников, крестьян в России куда больше. Именно поэтому генерал-лейтенант Барклай де Толли мог, не задумываясь, расстрелять и своих, и чужих картечью, а генерал-майор Хоуп, скорее всего, нет.

И, тем не менее, мы теснили британцев к батареям. Интересно, а что делает наша кавалерия? Да и британской не видно было с самого начала боя. Не один же эскадрон гусар привёл с собой Джон Хоуп?