Роман Брюсов - Позывной «Кот»

– То есть опять я умер, а потом воскрес, – я почесал затылок.

– Что значит опять? – заинтересовался охотник.

– Да было у меня уже две клинические смерти, одна в детстве, вторая чуть погодя в армии. Эта почти третья, считай.

– Прямо как кошка, – усмехнулся Федор, – три жизни потратил, четыре оставил про запас. Вот и имечко тебе придумалось.

– Кошка, что ли? – обиделся я.

– Кот, дуралей. Котом тебя звать буду.

– И на том спасибо, – тяжело вздохнул я.

Некоторое время шли молча.

– Вот что, кот Антон, – вкрадчиво поинтересовался охотник, – сейчас вроде время ближе к полудню, не накатить ли нам по стопочке за твое боевое крещение?

Я с сомнением посмотрел на полиэтиленовые пакеты с вещами.

– Можно, – наконец решился я, – но только по стопочке.

– Вот это разговор, – оживился Филин. – Тогда шевели ластами, салага. Знаю я тут одну расчудесную рюмочную.

– Вот что я тебе скажу, Антон, – напутствовал меня порядком захмелевший охотник, – имидж тебе менять надо.

– И что же во мне такого, что необходимо изменить? – поинтересовался я.

– Прическа, – Федор махнул рукой, как отрезал. – Длинные волосы – нехорошо. Забудь все эти сопли про длину волос и свободных людей. В драке за вихры схватят, мало не покажется.

Я схватил себя рукой за шевелюру и потянул. Больно.

– Вот то-то и оно! – поднял палец Федор. – Теперь с очками.

– А что с очками не так? – не понял я.

– То, что они есть. Вот у тебя какое зрение?

– Минус один.

– Закажи линзы. С ними проще, да и меньше возможности потерять. Опыт какой в драке имеется?

– Рукопашный бой по армии, – начал я перечислять свои спортивные достижения, – три года вольной борьбы, футбол…

– А на вид не скажешь, – хмыкнул охотник. – Впрочем, это нам как раз на руку. Когда противник тебя недооценивает, можно подбросить ему премилый сюрпризец. Чем более грозно ты выглядишь, тем осмотрительнее ведет себя тот же упырь или ведьма. Вон, как твоя давешняя подружка от меня по стенам скакала, но у меня и на лбу написано, что её убивать пришел, а за тебя зацепилась, охмурила.

– Оставь, – смутился я. – Эффектная же девка была, пока не перекинулась.

– Да и колдунья не слабая, – подтвердил охотник, – так вот взять и заморочить, это талант нужен, только вот ехали-болели нам такие таланты.

– Ты, помнится, про амулет толковал отворотный, – напомнил я.

– Есть такой, – кивнул Федор. – Бабки-ведуньи по деревням такие мастерят. Бабку-то в деревне найти легко, а ведунью настоящую сложно. Все больше безделушки ляпают да лохам городским толкают, те и рады-радешеньки. А моя ведунья верная, самая взаправдашняя, не раз меня её обереги спасали. Выдам тебе один, от щедрот, а потом, уж будь добр, своими обзаведись. Недешевое это дело, обереги раздавать.

Налили, выпили, закусили.

Следующее утро встретило меня сильным похмельем. К отвратительному самочувствию и головной боли присовокупился странный привкус во рту и отчаянное желание покурить.

Буквально упав в ванную, я включил холодную воду и сидел так, минут десять приходя в сознание. Убийцей я себя не чувствовал, это уже хорошо. Испугался ли я? Нет, конечно, нет. С детства я увлекался мистикой, волшебными неурядицами и прочей фэнтезийной ерундой, что попадалась на полках книжных магазинов. Что остается в сухом остатке? Желание работать, вот что остается. Выключив холодную воду, я поспешил растереться большим махровым полотенцем и, достав из шкафа свежее бельё, стал одеваться. Взгляд мой упал на вчерашние, так и не распакованные, обновки, стоящие в пакетах в прихожей.

Повертевшись перед зеркалом, я мысленно отметил правоту Федора. Волосы следовало подстричь, и как можно скорее. Вспомнив армейский офицерский свитер и мысленно поставив галочку приобрести такой же, я отправился на кухню, громыхая не разношенными берцами. Три яйца на сковороду, бутерброд, крепкий кофе – все это вместе с ледяным душем привело меня в норму.

Большая стрелка на настенных часах минула два, когда я все-таки выбрался из дома, предварительно переодевшись в легкие шорты и рубаху с короткими рукавами. Жаркое лето в Питере давно уже не редкость, но в этот год солнце разбушевалось особо. Столбик термометра на моем окне уверенно стремился к тридцати. Прикупив по дороге в парикмахерскую бутылочку минеральной воды, я отвинтил крышку и отхлебнул. Теплая, я даже сморщился от отвращения. Хуже теплой минералки может быть только теплое пиво, по крайней мере для меня. В парикмахерской в будний день очереди, на мое счастье, не наблюдалось. В душном крохотном помещении скучали две густо накрашенные матроны сильно за сорок.