Михаил Ланцов - Вождь. «Мы пойдем другим путем!»

– Что случилось? – обеспокоенно поинтересовался он.

– Сегодня утром в Санта-Крус высадился испанский десант. Точная его численность неизвестна.

– Десант?! Вы уверены?

– Такова телеграмма, сэр. Его сопровождают шесть боевых кораблей. Мы полагаем, вся Филиппинская эскадра Испании, за исключением канонерских лодок и совсем уж негодных крейсеров.

– Санта-Крус, я полагаю, они заняли?

– Вероятно, сэр. Мы опасаемся их наступления на Сан-Франциско. Береговые батареи не пропустят их корабли, но пехота вполне имеет шансы.

– Срочно готовьте телеграмму в Вашингтон, – холодно произнес Джеймс Бадд. – И вызывайте ко мне всех командиров фортов, с которыми сможете связаться. Я не уверен, что у нас много времени…

Но было уже поздно.

Высаженные еще неделю назад летучие конные отряды, встретившись с разведчиками, глубокой ночью с 23 на 24 июля перерезали телеграфные линии и разобрали в нескольких местах железную дорогу. После чего устроили засады на наиболее популярных маршрутах дилижансов. Сан-Франциско был полностью отрезан от внешнего мира.

А уже 25 июля передовые части гвардейского испанского полка подошли к пригородам Сан-Франциско, вступив в перестрелку с жидкими отрядами федеральных войск и ополчением. В то время как крейсера Филиппинской эскадры наглухо заблокировали порт. Город был обречен.

1 ноября 1898 года. Испанская Империя. Малага

Владимир Ильич Ульянов стоял у окна шикарного особняка, занятого им по праву гранда первого класса Испанского королевства, ну и самого богатого человека на планете. Не в отеле же ему, в самом деле, останавливаться? Стоял и наблюдал за тем, как в утренней дымке тают последние корабли этой новой «непобедимой армады».

– Отчего у тебя такое кислое лицо? Ты разве недоволен? – с удивлением поинтересовалась Зинаида, бывшая теперь всегда рядом с мужем, даже в таких деловых поездках.

– Конечно. И очень недоволен.

– Но почему? Мне казалось, что все идет очень неплохо.

– На самом деле то, что нам пришлось спровоцировать вот это, – он махнул за окно, – говорит о полном провале моего первоначального плана.

– Серьезно? – еще больше удивилась Зинаида. – Но ведь ты стремился к ослаблению Штатов. Что тебе не нравится?

– О нет, все намного сложнее, – покачал он головой.

– Странно. Почему же ты мне не рассказывал раньше?

– Рассказывал. Только не вдаваясь в подробности. Помнишь, во время нашего первого совместного путешествия в XXI век я сказал, что хочу всемерно ускорить развитие этого мира?

– Да. Но я не очень понимаю, как это связано.

– Напрямую. В чем основная фундаментальная ошибка практически всех революционеров?

– Не знаю, – покачала головой Зинаида. – Насилие?

– Ни в коем случае. Насилие это всего лишь инструмент. Им много кто пользуется. Само по себе в нем нет ничего плохого. Как скальпель. Он плох? Отнюдь. Но им можно как проводить операцию, леча больного, так и уродовать, убивать.

– Тогда в чем? – повела бровью Зинаида.

– Революционеры, как правило, нуждаются в поддержке широких масс населения, чтобы утвердить свою власть. Поэтому идут на любые ухищрения и обещания. Нет более безумных популистов, чем революционеры. И чем более они отморожены, тем радужнее обещания. Одним из стандартных обещаний революционеров всех времен и народов является – «отнять и поделить». То есть они обещают отнять имущество у тех, кто его имеет, и разделить между неимущими. Что может быть заманчивее? Раз. И у тебя на халяву появляется масса каких-то материальных средств. Кто от такого откажется?

– Хм. Никто, – усмехнулась Зинаида.

– Вот-вот. Никто. Люди падки до халявы. Особенно если сами ничего не смогли добиться. Поскреби любого «пламенного» борца за народное счастье – и окажется, что он просто хочет халявы. И чем громче кричит, тем меньше хочет трудиться и развиваться. У него все всегда виноваты. Один он д’Артаньян, обиженный на весь мир, который не пускает его в «светлое будущее». Люди не равны, никогда ими не были и никогда не будут. Но разве это мешало толковым ребятам из рабства освобождаться? Или из крепости выкупаться? Нет. Было бы желание, помноженное на ум и усердие с трудолюбием. А не могли выкупиться или освободиться легально – сбегали. Те же казаки это и есть вчерашние беглые, готовые воспользоваться шансом и ковать свою судьбу самостоятельно. Под лежащий камень вода не течет. Или, если хочешь, басня о двух лягушках и молоке. Каждый из нас сам кузнец своего счастья.