Юрий Хамаганов - GROND VI - Встречный Огонь

– Пятерка, помогай!

Якоря Ольги оплетают гусеничные тележки кентавра Триш, еще секунда, и Воронова чувствует, как поток начинает двигать ее тяжелую машину, намереваясь забрать с собой вместе с двумя другими. Гусеницы бешено пашут черную крошку, где-то сзади с грохотом срывается якорь вместе с куском валуна, всех троих тащит все дальше, к эпицентру обратного потока.

– Помогите!!!

– Триш, я не удержу! Руби канат, не удержу двоих! Надо сбросить вес! Триш!

– Нет, не могу!

– Руби, или я отпущу тебя! Двоих не удержать, ветер слишком сильный! Руби!

Двойная черта старой колеи все ближе, кентавра Триш окончательно отрывает от поверхности, еще секунда, и Ольга последует за ней.

– Руби, или обрублю я! Триш!!!

– Зоя, прости!

Кентавр Ольги, что уже взмыл над землей, с грохотом валиться обратно, сброшенные моторные тросы вонзаются в землю в поисках хоть какой-то опоры. Рядом падает Триш, клешни ее скафандра по-прежнему сжимают контейнер с образцами. А где-то высоко-высоко, обратный поток увлекает крошечный кентавр Зои, унося ее все выше в бушующий атмосферный океан…

***

Премию они все же получили, как и положено, ибо спасение драгоценных кассет с геологическими образцами являлось задачей первостепенной важности. Бонус за эвакуацию раненого наездника также не заставил себя ждать. А то обстоятельство, что теперь премиальные надо делить не на пятерых, а только на троих, лагерное начальство не особо волнует, равно как и разбирательство с коротким, неприятным атмосферным инцидентом. Все в курсе относительно отбойника, часть работы, не более.

Нажраться по возвращении не получилось, настроение не располагает к праздникам. Номер второй, получив свою долю премиальных, тут же возвращается в барак, коротко попрощавшись с Ольгой и Триш. Девушки остаются вдвоем в тамбуре.

– Триш, у нас не было другого выбора. Если кого-то подхватит отбойником, сделать уже ничего нельзя…

Излагая очевидный факт, Ольга в любой момент готова к сшибке с первым номером, памятуя о ее превосходной крав-маге, равно как о том, что Триш и Зоя были любовницами задолго до того, как решетки передвижного лагеря Флоренс-29 опустились за Ольгой. Если напарница хочет свести счеты, то сейчас подходящий момент.

– Проваливай, не хочу тебя видеть. И больше на дно я с тобой не пойду, ищи другую дурочку.

– Хорошо…

Оставив за спиной так и не случившуюся схватку и выйдя в главный коридор, Ольга получает долгожданный вызов к лагерному начальству. Остается надеяться, что многочисленные взятки все-таки подействовали, не зря она столь упорно откладывала каждую копейку скудных премиальных.

– Номер Пятьсот Двадцать Семь по вашему вызову явилась, госпожа комендант.

– Явилась, не запылилась, – улыбкой встречает ее тучная седовласая женщина в черной форме старшего надзирателя. Окуляр старинного оптического протеза, что заменяет начальнице давно утраченный левый глаз, не спускает с заключенной крошечного огонька целеуказателя. Гражданка начальница могла бы давно сменить этот антиквариат на современный искусственный глаз, но намеренно не меняет, ибо так девочки больше ее боятся.

– Значит, тебе у нас не нравится, перевода хочется?

– Я хочу уйти с поверхности, слишком жарко там становится.

– Да? А не ты ли сама напросилась в погонщики, Пятерка?

– Госпожа, ну я же не знала, что ждет меня наверху, в учебке о таком не рассказывают! Говорят про новое оборудование, про улучшенную систему безопасности, про резкое снижение процента смертности. Но они не говорили, что серная кислота будет литься на голову в каждом выходе, не говорили об увеличении числа торнадо, а об отбойнике вообще не упоминали, мол, давняя легенда, и все тут. У нас же восемнадцать наездниц гробанулись за два месяца, и это без учета экипажа модуля. Я не хочу стать девятнадцатой!

Претензия номера 527 по-настоящему веселит всесильную лагерную куму.

– Девочка моя, ты в курсе, что я пашу на здешних райских лугах еще с тех пор, как тебя в проекте не было? Так вот, когда я начинала, почти двадцать лет назад, восемнадцать гробов за два месяца считалось у нас спокойной сменой. А на мелкие неприятности вроде выбитого глаза никто вообще внимания не обращал. Так было.

– А теперь все по-другому, люди другие стали, ну, вроде тебя и твоих товарок. Все-то вы, нынешняя молодежь, такие – много о себе мните, хотите непонятно чего, а как сталкиваетесь с реальными трудностями, вот тут-то с вас стружка и слетает. Именно такие как вы устроили все эти революции и войны за последние два года, а нам теперь с вами разбираться, пристраивать к делу, воспитывать. Не хочешь, говоришь, пахать на поверхности? Ну ладно, дело поправимое. Давай, я переведу тебя обратно в карьер, в кадмиевом разрезе как раз нужен оператор проходческого комбайна, ты же у нас вроде инженер, не так ли?