Джон Френч - Преторианец Дорна (ЛП)

Он никогда не попадёт в цель и Архам видел, что должно было произойти. Альфарий не открылся, он оказался точно в том месте, где должен был уклониться от последней атаки Дорна и нанести завершающий прекрасный выпад копьём.

Архам почувствовал, как его обескровленное тело пытается двигаться быстрее, пытается преодолеть несколько метров, отделявших от повелителя, жизнь которого и служение которому были причиной, почему он не боялся.

Дорн атаковал. “Зубы Шторма” превратились в размытое пятно. Альфарий покачнулся назад, развернулся и проскользнул в считанных миллиметрах от визжащего лезвия.

Архам бросился к своему господину и дотянулся саксом до копья, как в момент удара. Клинок поймал рукоять копья Альфария, и сила соединения пронзила металлическую руку, подобно поцелую молнии. Архам отступил и пошатнулся.

И копьё попало в цель. Оно пронзило доспех Дорна и вошло в плоть.

И остановилось.

Дорн стоял неподвижно, копьё вонзилось ему плечо, когда он шагнул, чтобы принять удар. Левой рукой он сжимал рукоять копья. На мгновение два примарха оказались на расстоянии вытянутой руки, глаза в глаза.

– Брат… – начал Альфарий.

И Дорн обрушил “Зубы Шторма” вниз выше запястий Альфария.

Кровь и искры брызнули во вспышке выстрелов. Мир превратился в замедленную сцену.

Лицо Дорна оставалось холодным камнем, забрызганным кровью и отмеченным пульсирующими тенями, когда он вырвал копьё из плеча. Потрясённый Альфарий отшатнулся от удара ногой.

Последовал новый рубящий удар, косящий слева направо. “Зубы Шторма” разорвали броню, словно пергамент.

Красный цвет заблестел на индиго, и полубог упал, его тело превратилось в открытую пещеру мяса и кости. Остались только звуки ревущих “Зубов Шторма” и лязг упавшего на палубу Альфария, он начал вставать, сила сопротивлялась превратившемуся в красное месиво телу. Дорн всё ещё сжимал копьё в руке.

– Но… победа… – выдохнул Альфарий.

Дорн вонзил копьё в грудь брата. Наконечник вышел из силового ранца на спине. Рот Альфария открылся, глаза широко распахнулись. Поток крови хлынул между зубами. Дорн удерживал его на копье, они были так близко, что, казалось, почти обнимались. Воздух вокруг затуманился, словно марево, пока кровь лилась на палубу.

Громкий вой рос с кольцами ветра, кружившими вокруг пары. Рот Альфария двигался, формируя слова. Дорн секунду не шевелился, его глаза оставались безучастными и чёрными на резном каменном лице. Затем он оттолкнул Альфария. Змеи света извивались в воздухе. Примарх Альфа-Легиона пошатнулся, рот всё ещё двигался.

Рогал Дорн размахнулся “Зубами Шторма”. Клинок обрушился на череп Альфария и прошёл насквозь в брызгах крови и взрыве света.

Шесть

Трансплутонский регион

Последняя планета Солнечной системы вращалась в тишине.

Вспыхивали взрывы.

Корабли сверкали, словно снежинки, падавшие в зимнюю ночь.

Жизни обрывались. Они обрывались в небольших помещениях, откуда улетучился воздух, в рёве выстрелов, изливавшихся по коридорам, во вращавшейся черноте, где последним, что они видели, становились мерцание взрывов и свет звёзд.

И они обрывались в центре спутника с кровью существа, которое было больше, чем человек, но меньше, чем бог, разливавшейся по холодному металлическому полу.

Рогал Дорн, Преторианец Терры, смотрел на труп своего брата. Вокруг него вращался мир. Появлялись группы воинов в новых вспышках света телепортации. Они рассредоточились за пределы хранилища, когда двери выбили и открыли, и вбежавший Кестрос увидел то, во что невозможно было поверить. Момент, который должен был остановить вращение галактики. Примарх пал от руки брата, на виду создавшего их мира.

Но Солнечная система продолжала вращаться, не зная или не заботясь.

В ангарах пусковой палубы Мизмандра поднялась в люк лихтера, Ашул резко запустил двигатели, и машина поднялась в воздух. Оперативник оглянулась, когда люк начал закрываться. Двери в ангар уже светились от жара впившихся с противоположной стороны лазерных резаков. Всё было кончено: она знала это с момента, когда услышала предупреждающие крики по воксу и ложный гром телепортации. Легион многому научил её: хитрости, жестокости, тому виду храбрости, который существовал в тишине. И научил, что лучше выжить, чем погибнуть в безнадёжном деле. Лихтер повернул нос к подёрнутой огненными полосами темноте. Солнечная система – большое место, достаточно большое, чтобы исчезнуть, словно капля воды в неосвещённом бассейне, достаточно большое, чтобы предоставить желаемое убежище в тенях.