Максим Милькин - Инфериум. Ты (не) герой

Роберт поставил бумажный пакетик перед гостем.

– Что-то уже надумал?

– Мне для того, чтобы что-то надумать, нужно больше времени. – поднялся с высокой табуретки парень. – Если группа действительно не придёт, тогда подыщу музыканта или музыкантшу.

– Тогда приятного аппетита и, может, до скорых встреч! – подмигнул добрый глаз.

– Бывай, Роб. – попрощался уходящий Эрвин.

***

Подойдя к современному двадцатиэтажному дому по узким улочкам, парень завернул в небольшую подворотню. Ничего примечательного, только мусорные контейнеры, один сидящий на газете отшельник, да решетчатый забор. Там герой снял кроссовки с белыми шнурками, запихнув каждый в глубокие карманы кофты. Пакет пришлось ухватить зубами. В начале преобразования, стопы и кисти постепенно вытягивались, расстояние между пальцами значительно расширялось. Вскоре кожа стала прямо как у геккона, сменилась на жёлтый окрас.

Разбежавшись, Эрвин подпрыгнул на три метра вверх, прильнув к нижней поверхности дома из бетонных блоков. Новые склизкие лапки отлично позволяли держаться. Бездомный в зелёной куртке и дырявой шапке удивлённо вытаращил ранее полузакрытые глаза от подобного зрелища.

– Етить твою налево! – хриплым шёпотом промолвил он. – Ещё вчера же на крыльях летали, а теперь по стенам ползают…Завязываю!

Юноша начал набирать скорость и спустя пару секунд уже мчался между стеклянных поверхностей, стараясь не заступать за линию. «Нельзя, чтобы вернувшиеся домой жители обнаружили на своих окнах слизь или что там вообще выделяют ящерицы?» – Подумал он.

Вот, последний этаж и…парень по инерции подлетел ввысь, аккуратно приземлившись на крышу. Ветер здесь куда сильнее развивал кудрявые волосы. Перед ним открывался роскошный вид на уже ночной мегаполис. Казалось, что все звёзды слетели с неба прямо в это место, полыхающее самыми разными красками. Больше всего было жёлтых или синий, но также интересно находить всё новые и новые оттенки. Шпили знаменательно увенчивали верхушки центральных сооружений, вблизи которых проносились длинные завёрнутые в разные стороны транспортные магистрали. Дороги часто поднимались в высь, образуя там множество колёс. И в каждом таком пути постоянным потоком двигались автомобили, то и дела подавая друг другу едва слышные издалека сигналы.

Заворожённый этой красотой, будто постоянно живущей своей суматошной жизнью, Эрвин уселся на бетонно-металлический выступ прямоугольной формы. Отлепив наклейку, он начал разворачивать пакет и раскрывать промасленную плёнку своего ужина. «Сырный Парнишка» имел в себе две говяжьи котлеты средней прожарки, три вида соусов, медленно стекающих по карамелизованной булочке. Смачно откусив бургер, из-под котлет полилось обильное количество тянущегося сыра. Также в рот попал довольно солёный солёный огурчик и кусок свежего томата. Эрвин даже не знал, отчего испытывать удовольствие больше – от мастерски приготовленного блюда или ночного вида?

Закончив трапезу, парень облизал пальцы с остатками чесночного соуса, кетчупа и чеддера. Вытерев рот приложенными в комплект салфетками, Эрвин продолжил наблюдать за потоком машин и людей. Можно было продолжать так хоть до самого рассвета, но…отдалённое чувство, доступное магам, услышало телепатическое послание.

– Эрвин, это Даниэль! – услышал парень знакомый взрослый голос, звучащий словно громким эхо. – Ты слышишь меня?

– Да, учитель. – мысленно ответил юноша. – Что случилось?

– Мы…мы нашли ЕГО.

– Понял.

Стремительно спрыгнув с пристройки, герой сложил все бумажки в пакет, начал небрежно надевать снятую обувь. Пару секунд давно привычных метаморфоз и двоедушник стремительно спрыгнул с тридцатиэтажки.

Зима отступала. На тротуарах и каменных (а и иногда металлических) дорогах оставались лишь незначительные следы присутствия снега. Некогда прекрасные снежные ковры уже давно таяли, превращаясь в однородную коричневую массу. В такие моменты вся романтика пропадала, но только не в центральном парке! Именно в этом «живом уголке» Вестовира весной расцветали самые разнообразные, привезённые из разных стран деревья. Конечно, некоторые из них не могли существовать в холодном для них климате, так что огромный городской бюджет вкладывался на их содержание. Под землёй тянулись тонкие трубы, через которые прямиком в корни нужных растений поступали специальные химические препараты, поддерживающие жизнь в иностранных гостях. Многим жителям поначалу не нравилась подобное отношение и подобная трата денег, но вскоре все привыкли мирному сосуществованию пальмы и ели.