А. Самохин - Крах Марса

Мне не долго пришлось возмущаться, так как меня повязали два каких-то силовых облака и заблокировав вместе с Попрыгунчиком оттранспортировали видимо в служебное помещение. Сдать оружие я воспротивился, но и применить не решился, демонстрировал вооружённое до зубов миролюбие. Публика тут была решительная и технологически очень развитая и идти на конфликт с ними было себе дороже. Но никто особо и не возражал, пренебрежительно обозвав моё оборудование «цацками», они занялись выяснением действенности параграфов по обитателям нашей Галактики. Но там был лишь пункт насчёт о нежелательности и аресте суперхомо, как злостных нарушителей и противников Ирбисов, да и тот уже устарел.

Отнести меня к суперхомо только по внешним параметрам они не смогли, так как видели моё «примитивное» внутреннее механическое устройство и отнесли меня к графе «полуразумных» биороботов, класса телохранитель. Было немного обидно, но может в этом и заключалась их цель. Но не исключено что таким образом пытались занизить статус инцидента на вверенном им участке. Пытались отыскать моих хозяев, но таких не оказалось и из высшей организации указаний насчёт меня не поступило, что их ничуть не удивило. Видно к молчанию начальства они уже привыкли, но встал вопрос о моём назойливом присутствии, и они решили избавиться от ненужного им вопроса очень быстро. Меня отправили по указанному мной адресу, с глаз долой, видимо я портил им их успешную отчётность, да и мои «цацки» и их потенциал им видимо всё-таки очень не нравились.

Меня отправили, но я никуда не попал, а завис в полной темноте. Я подумал, что ушлые инопланетяне отыгрались на мне таким образом и слал своё возмущение во все концы. Наконец прямо в пустоте приоткрылась «створка» двери и раздалось недовольное бурчание.

–Люди, опять, люди и чего их тут носит, надо же, не было целую вечность никого и вот опять! Ну, заходи, чего встал…

Я не преминул воспользоваться приглашением и через мгновение попал в, бредовый калейдоскопический формат, который начал выстраиваться в шикарную, под старину комнату с камином, в котором горел огонь. Он весело потрескивал, а над ним на вертеле медленно вращался большой кусок мяса. В глубоком кресле сидел брюзгливый джентльмен в коричневом с золотом халате и прихлёбывал что-то из бокала. Он кивнул на противоположное кресло, и я опять не отказался.

Происходящее было для меня непонятно совсем. Природа явления, контактировавшего со мной, никак не определялась моими рецепторами, как будто что-то из другого измерения пыталось втиснуться в нашу плоскую для него структуру. Это сильно меня настораживало, я ещё не забыл своего ртутного двойника с его апокалиптическими замашками.

–Пить будешь?

Я изобразил широкую улыбку, которой бы ответил мой белковый прототип Виктор. Он когда- то, очень давно, любил это дело под хорошую закуску. А лично мне, теперь, это было почти безразлично, но имитация настоящего моего оживления мне отлично удалась. Это и отметил с удовольствием мой гостеприимный хозяин. Какой ни будь робот провалил бы миссию. Тут всё имело характер теста, меня пробовали на зуб.

–Да, конечно!

И налил в свободный бокал светло коричневой жидкости, щедро пахнувшей спиртным и отхлебнул. Давненько я себя не баловал.

Я изо всех сил старался быть в игре, так как я подозревал, что нахожусь у хозяина нашего Галактического Коммуникационного Центра. Антураж был конечно виртуальным, но меня принимали с должным уважением.

Джентльмен долго щурился, держал почти театральную паузу, когда тишина буквально нависает горой над тобой и хочется хотя бы кашлянуть, чтобы нарушить неловкое молчание и наконец спросил.

–Густавсон, ты ли это, мой старый друг?

Я только вздохнул, не желая врать, вопрос прямо в лоб. И я не стал увиливать, справедливо рассудив, что пойманного на лжи запросто могут выбросить отсюда пинком под зад. Эта форма жизни была для меня непостижима, но очевидно, что я для него был как открытая книга.

–Нет, но у меня все полномочия.

Джентльмен задумчиво покивал, смотря на то как пляшут языки огня. Я не вызвал у него возмущения, но ему явно становилось скучно со мной, с простеньким и прямолинейным Буратино. Я не вызвал у него интереса, но что я теперь мог предпринять? Записать себе на счёт ещё одно минусовое очко? У меня не было на руках козырей для того чтобы выложить сейчас на стол и не было ничего ценного чтобы предложить в обмен на его благосклонность.