Петер Фехервари - Культы генокрадов (ЛП)

Последний солдат даже не вздрогнул. Несомненно, он понимал неизбежность гибели, но продолжал увёртываться от твари, словно лишняя секунда жизни могла принести ему победу. Следя за бесстрашным Отпрыском, капитан наконец вспомнил освобождающие слова, когда-то сказанные ему пустотой.

Всё вокруг — просто ложь или ещё не полученная рана .

Без колебаний Крест принял объятия бездны, и отчаяние, сковывавшее его, развеялось как дым. Включив силовой меч Квезады, гвардеец воздел загудевший клинок… и заметил новых участников боя. Они молча окружили площадку — четыре гиганта с грубыми, но благородными лицами, и бритоголовый безумец с серебряными глазами, что возглавлял их. Измятые белые доспехи недолюдей-паладинов были залиты кровью.

«Они с боем прорвались на вершину, — сообразил капитан. — Именно их атаку видел темпестор».

— Реальность — всего лишь одна из иллюзий, одолевшая все остальные , — поведал голос Клубка полковнику Таласке, когда тот решился заглянуть в его глубины и узреть правду. Вновь обретенным взором Кангре различил прежде невидимые — невообразимые — картины и отыскал тайные пути, пронизывающие двойственную реальность Кольца Коронатус.

— Мысль, а не материя, суть фундамент бытия. Сила воли превыше силы тела .

Проведя «Таврокс» по тонкой грани между безумием и откровением, Таласка доставил свой отряд к самому порогу неприятеля. Кангре обманул не только пространство и время, но и стражей, расставленных врагами у него на пути. Теперь ему оставалось только исполнить предназначение — сразить бога-зверя чужаков, опоганившего священный мир.

— Совпадений не бывает! — провозгласил Таласка, изучая мерзость на вершине пирамиды. — Мы были рождены для этого, братья!

Увидев паладинов Кангре, ложный пророк зашипел. Он мимоходом обездвижил уцелевшего Отпрыска ментальным выпадом и неторопливо повернулся, осматривая по очереди каждого из новых противников. Последним оказался Таласка.

— Твоё откровение — просто очередная ложь , — прошептал ему Спиральный Отец.

Тут же чёрные глаза монстра вспыхнули багряным пламенем, и он атаковал полковника всей мощью своей воли, стремясь разорвать душу Собирателя в клочья. Кангре отступил под натиском врага, но вера оградила его на несколько драгоценных секунд, а братья Таласки не медлили. Все как один, паладины рванулись на чудовище, с разбега врезались в него воздетыми щитами-плитами, обрушили на хитиновый панцирь силовые булавы. Крест мгновенно присоединился к огринам, и Собиратель понял, что капитан стал частью их священного круга. Держа силовой меч двуручным хватом, он рубил и пронзал тварь, нанося ей глубокие раны.

Спиральный Отец, осажденный со всех сторон, выпустил Кангре из пси-тисков. Давая отпор врагам, монстр бился об окружившую его стену щитов. Освобожденный полковник издал бессловесный боевой клич и ринулся в сражение на помощь братьям. Изящными, кружевными движениями тонкой силовой сабли Таласка разрубал сухожилия между пластинами, всякий раз находя достойную цель, как будто сам клинок алкал возмездия.

В ответ звёздный повелитель рвал преграду когтями и вцеплялся клыками в броню паладинов. Сорвав с одного из них шлем, чудовище вонзило в череп злополучного воина шипастый язык, пробившийся к мягкой плоти внутри. Недочеловек, стоически перенося муку, продолжал избивать тварь булавой, пока не свалился подрагивающей грудой конечностей. Орган-зонд превратил его мозг в кашу.

— Сжать круг! — заорал Кангре. Уцелевшие огрины сомкнулись, возникший было просвет исчез. Монстр не мог сбежать. — Искоренить нечистого!

Они понемногу убивали бога-зверя: паладины постепенно разламывали его панцирь, раны от клинков Таласки и Креста ослабляли лапы.

— За Искупление! — взревел Собиратель, когда одна из когтистых рук наконец отвалилась, срубленная у локтя.

Тут же умер второй огрин — чудовищу удалось прорвать щит и затянуть его хозяина в смертельные объятия. Ещё один недочеловек рухнул, когда шипастый хвост звёздной твари, скользнув под преградой, вонзился ему в пах и дошел до брюшной полости. Круг распался, но Спиральный Отец уже слишком ослаб, чтобы спастись. Он заковылял к двери в пирамиду, однако выживший паладин перекрыл монстру путь и начал теснить его щитом, помогая офицерам, которые по-прежнему вонзали в гиганта клинки.

В конце концов одна из ног живой мерзости треснула. Повелитель культа рухнул бесформенной массой сломанных конечностей и дымящегося хитина. Он ещё извивался и пробовал атаковать врагов, пока гвардейцы отрубали ему оставшиеся лапы. Когда Таласка занес саблю для смертельного удара, чудовище впилось в него чёрными глазами.