Денис Бурмистров - Религер. Последний довод

…В глазах потемнело, глотку будто жгло огнем. Струна перетянула сонные артерии и от руки у горла толку больше не было. Силы начали покидать сведенные нехваткой кислорода конечности.

Где Илияс?!

…Старик покорно склонил голову, пальцы судорожно теребили символ веры — виселицу. Он сделал шаг навстречу Калине. Та довольно улыбнулась…

Егор выдернул руку из-под удавки, оставил на ней ошметки собственной плоти. Сталь врезалась в мягкое горло, вдавливаясь глубже и глубже, грозя отрезать голову.

Скрюченные пальцы с трудом нашли рукояти стилетов, выдернули их из рукавов…

Калина простерла ладонь над стариком, многозначительно обвела взглядом собравшихся. Опустила ладонь на редкие, седые волосы ордалианина. Теперь, кажется, что старик пришел к ней за покаянием. Видно, что девушка наслаждается моментом…

Пальцы бьет судорога, они не могут удержать ножи. Один стилет вылетел и упал на пол. Но второй нож все еще в деле — сознание, плывущее в рычащем и бурлящем кроваво-черном мареве, воспринимает его как обломок бревна, возникший рядом с утопающим. И все, все силы нужно направить на то, чтобы схватиться, чтобы удержать и удержаться…

— Я хочу, чтобы ты летал, — наконец говорит Калина и легонько толкает старика пальцем в центр лба. Отступает на шаг, удовлетворенно складывая руки.

Старик непонимающе открывает глаза, оглядывается в поисках подсказки — что делать дальше? Он — не Искра, он не знает как пользоваться Даром…

Пальцы вокруг рукояти ножа свело намертво. Нужны силы на последний рывок. Сейчас или уже никогда.

Этот мах больше похож не на удар, а на то, как поры ветра качает безвольные руки тряпичной куклы. Нож проносится возле самой головы Егора и уходит назад. Острая сталь протыкает что-то упругое, по пальцам течет обжигающая жидкость.

Удавка спадает! И тут же, по непонятной причине, освобождаются ноги…

— Представь, что тебе нужно подняться над полом, — словно заботливый тренер объясняет старику Калина. — Представь и возжелай это.

Старик часто-часто закивал, зажмурился и втянул голову в плечи. Секунда-другая — ничего не происходит. По зале прошелестел недоверчивый шепот. Калина строго поджала губы.

И вдруг старик медленно начал подниматься вверх, вот уже подошвы старомодных ботинок оторвались от пола…

Егор хватает широко открытым ртом кажущийся обжигающим воздух. Ужом переворачивается на живот, наваливается на своего душителя, который зажимает окровавленное лицо руками. Нож Волкова двигается прямолинейно и однообразно, как игла швейной машины, погружаясь по самую рукоять.

За спиной Егор тоже кто-то борется, слышны сдавленные возгласы…

Старик поднимается над бетонным полом на высоту своего роста, зависает на месте, чуть раскачиваясь, будто лебяжий пух на идущих от земли испарениях.

Калина победно указывает на старика рукой, высоко подняв подбородок, оглядывает зал.

В зале гробовая тишина. В зале ощущается ужас и ошеломление…

Волков сползает с испускающего дух противника, отпихивает тело ногой. Смотрит туда, где молодой бланцы поднимается над вторым, лежащим ничком врагом. У лежащего — остекленевший взгляд и большая лужа крови растекается под затылком.

На пороге комнаты, на том месте, откуда они, судя по всему, засекли зазевавшегося Волкова, лежит снайперская винтовка, высовываясь и расстегнутого чехла.

Как он их проморгал?

— Спасибо, — хрипит Егор, потирая шею.

— Ты — мой враг, — Илияс серьезен и горд собой, делает акцент на слове «мой». — Только у меня есть право убить тебя.

— Как мне повезло, — Волков пытается шутить, но больше для себя — он сконфужен, что дал себя поймать в удавку. Впрочем, его не учили сидеть в засадах и проводить диверсии.

Мистирианин, шатаясь, поднялся, подобрал стилет.

— Долго ты что-то спасал своего врага, — сварливо пробубнил он.

— Я такого никогда не видел! — Илияс шепчет слишком громко, тыкает в сторону узкой полоски света, сквозь которую они наблюдали за ареной. — Засмотрелся.

— Что там? — Егор, разминая шею, припадает плечом к грязному бетону выступа. Видит парящего старика, невозмутимую Калину, размахивающих руками и галдящих Старших.

— Она наделила его Даром, — жарко комментирует бланцы. — Как такое может быть?

Волков молчит, лишь задумчиво чешет подбородок.

Вот оно что! Вот в чем секрет Калины — владение Дарами! Теперь понятно, почему Старшие подчинились ее требованию. Еще бы — с человеком, который мановением руки творит чудеса и наделяет ими кого угодно по своему разумению, лучше быть в хороших отношениях.