Владимир Поселягин - Я из будущего

– Хорошее решение.

– Это комбат решил, он повоевать успел, опыт есть. Фронтовик. Совещание только что закончилось, я в сторону отошел, чтобы поговорить. Меня с мотострелками отправляют, буду командовать.

– Это вообще отлично, тогда ни один немец не уйдет.

– Я тоже так подумал, а поставили меня на это место из-за тебя, из-за того что ты якобы в немецкой форме за немцами следишь. А так твой план приняли, ждем, когда немцы из леса выйдут, тишком себя ведем, потом окружаем и, если не сдадутся, уничтожаем. Со мной политрук пойдет, решил поднять боевой дух бойцов. Пленных еще взять надо, особист очень просил.

– Это уж как получится. Ладно, можешь уже сейчас отправляться в лес со своими подчиненными. Не цепью, колонной по одному. Когда доберетесь до места, я скажу, где разворачивать цепь и двигаться к опушке, прижимая к ней немцев.

– Понял… О, все, мне приказывают выдвигаться. Давай, говори, куда идти, я во главе колонны.

Подсказывая, куда топать, я также передавал ему картинку с камеры дрона, что продолжал тайком сопровождать немцев. Когда сорок семь бойцов и семь танкистов с балластом в виде политрука, дошли до нужной точки, Алексей стал разворачивать их в цепь, чтобы в равных пропорциях между стрелками находились танкисты с пулеметами. Оба пехотных ДП он разместил на флангах, после этого цепь неторопливо направилась к опушке.

– Черт, что делают твари, это же наши?! – яростно воскликнул Алексей, причем, похоже, не только по сети, но и вслух.

Картинка с дрона действительно была неприятной. Под видом патруля, нужные нарукавные повязки у немцев нашлись, была остановлена «полуторка». Водитель и старшина-танкист, что сидели в кабине, были взяты. Причем водителя сразу на нож насадили, а старшину, пытавшегося вырваться, потащили в глубь леса, видимо немецкого командира заинтересовало, есть ли тут советская танковая часть. Судя по восклицанию Алексея, машина была из их части.

– Бегом! – скомандовал цепи лейтенант. – Там старшину нашего немцы взяли, допрашивать тащат, а водителя убили.

Откуда лейтенант узнал об этом, он вроде не отходил с другом-разведчиком пообщаться, бойцы спросить не успели, уже перешли с шага на бег. С помощью дрона я не только за немцами наблюдал, но и за их тылами, и видел, как появилась цепь стрелков. К сожалению, немцы их тоже рассмотреть успели, раздался первый выстрел, крик тревоги, потом длинная очередь, и дальше начался бой, перешедший в рукопашную. Танкисты, услышав перестрелку, перешедшую в полноценный бой с разрывами гранат, запустили моторы танков и двинули на помощь. Они же и поставили жирную точку в этом противостоянии, добив остатки сопротивления. Да и выжило к тому моменту всего трое немцев, так что расстреляли их из пулеметов.

Сейчас выжившие в бою мотострелки ходили по месту схватки. Собирали оружие, переносили трупы, там особист командовал, всего было взято в плен четверо немцев разной степени побитости и ранености. Отдельно переносили раненых, которым фельдшер батальона делал перевязки и даже мелкие операции на ходу. Комбат в звании капитана изучал захваченную немцами «полуторку» и снял шлем с убитого водителя.

– Как ты? – тихо спросил я.

– Перевязали уже. Сейчас раненых вместе со мной в санитарку погрузят и в госпиталь повезут, – немного слабым голосом ответил Алексей, он был в сознании.

– Да уж, две пули в живот из автомата – это серьезное ранение. Кстати, лови запись боя, тут все есть, от начала до конца… А старшина живой, его уже развязали, и он комбату доложился.

– Это хорошо.

– Это не хорошо, – жестким тоном сказал я. – Это не бой был, а хрен знает что. Просмотришь записи и поймешь, о чем я. Шесть убитых по твоей глупости стрелков на одного старшину. Раненых я вообще не считаю. Какого хрена ты людей в атаку повел – подраться захотелось?! Ты что должен был сделать, как я тебе советовал? Положить цепь и, укрываясь за деревьями, проредить немцев, удерживая их на месте. Основная ваша сила – это танки, а тут что было?! Детство в одном месте играет?

– Я уже понял, что ошибся.

– Вот из-за таких, как ты, Союз и потерял тридцать миллионов человек в этой войне. Людей беречь надо, – тихо и грустно сказал я.

– Тридцать миллионов? – удивился Алексей, он был явно ошарашен.

– Именно так, тут и гражданские, что сгинули на оккупированных территориях, и бойцы с командирами в боях. Воевать малой кровью нужно, малой, запомни это как Отче наш. Не силой, а умением.

– Я запомню. Обещаю, запомню.