Валерий Желнов - Реактор-2. В круге втором [litres]

Глаза девушки внезапно наполнились слезами. Зубы заскрипели, а кулаки сжались. Красивое лицо перекосило ненавистью.

– Заткнись, сука, заткнись, тварь! – Татьяна рванулась вперед так, будто собиралась разорвать наглеца на куски голыми руками, но была остановлена Егором. Он схватил любимую в охапку и крепко прижал к груди.

– Убью, тварь! – орала девушка, выдираясь из крепких объятий. – Не смей произносить его имя. Это ты виноват, сука! Во всем виноват! Не смей даже думать о нем. Ты не только его убил. Ты меня убил!!! Малыша убил! Даже не заикайся про ребенка, не смей…

Командир наемников некоторое время удивленно смотрел на ее неожиданную реакцию. Потом открыл рот от внезапного понимания.

– Да ну меня! Че, правда? Он тебе ребенка заделал? Ну, блин, вы даете! А когда это я его убил? А, это когда в живот тебя ударил? Берцем? А ты еще на полу лежала? – Пастор словно смаковал подробности, наблюдая, как каждое его слово вызывает стон боли и отчаяния у бьющейся в истерике Татьяны. – Не, ну это ты сама виновата. Кто тебя просил вставать между ним и мной? Сидела бы в углу тихонько, глядишь, вместе бы маленького Сашку воспитывали. Ох, какого бы бойца я из него сделал!

Командир наемников мечтательно причмокнул.

– Слышь, гнида, – тихий голос Егора прозвучал четко, заставив Пастора прекратить кривляния и посмотреть на него. – Абзац тебе! Ты, сука, будешь долго умирать. Я тебе обещаю.

Тот мгновенно стал серьезным. Он сжал шею Зорина так, что у того перехватило дыхание. Ствол пистолета болезненно впился в висок.

– Рот закрой, Ромео. Авторитетом не вышел – в мою сторону тявкать. Потом извиняться будешь. Это я тебе обещаю. А теперь, если не хотите, чтобы у этого олуха появилась новая дырка в голове, положите оружие на пол и тихонько сядьте на стулья. Сесть, я сказал!

Рукоять пистолета врезалась Дмитрию в область почек. Тот застонал, колени его подкосились, но крепкая рука не дала ему упасть на пол. Егор и Татьяна медленно опустились на обшарпанные стулья.

– Оксана, свяжи им руки. Оксана, хватит выть. Соберись, тряпка! Встань и сделай то, что я сказал.

Та вышла из своего укрытия и, виновато глядя на Дмитрия, пошла вперед.

– Прости, – тихо сказала она, проходя мимо, – прости, я не хотела.

– Ты не должна это делать, – прошептал Зорин. Рука Пастора больно сжимала горло, мешая говорить.

– Да нет, Димочка, должна. Должна! – с нажимом повторил командир наемников. – Забыла, кто тебя с улицы вытащил? Кров дал? Одел нормально? А? Кто все это сделал?

– Ты, – прошептала Оксана. Ее губы дрожали, а из глаз текли крупные слезы.

– Не слышу? – Пастор театрально оттопырил стволом пистолета ухо.

– Ты, – громче произнесла она.

Потом подошла к сидящим молодым людям, наклонилась и стала связывать руки Егора автоматным ремнем.

– И не забывай об этом! – сорвался на крик командир наемников. – А то пойдешь обратно в развалины – спать на голых камнях и жрать то, что падальщики не доели!

– Оставь ее в покое, – сказал Дмитрий. Ему было больно смотреть на унижение, которому подвергал девушку Пастор.

– Что ты сказал?

Зорин не выдержал. Нервное напряжение, копившееся в течение последних дней, снесло плотину страха и прорвалось криком.

– Я сказал, оставь ее в покое! – в полный голос заорал он. – Ты, грязный, вонючий, закомплексованный кусок дерьма!

Пастор ударил Диму рукоятью по затылку, а когда тот рухнул на пол, стал беспорядочно наносить ему ногами удары по голове и туловищу.

– Кто грязный? – приговаривал он при каждом взмахе ноги. – Кто вонючий? Кто кусок дерьма?

Зорин извивался в ногах своего палача, постепенно теряя силы и пропуская все новые и новые удары. Одна рука с глухим щелчком сломалась, но у Димы уже не было сил кричать. Нос с хрустом сплющился от точного попадания носка ботинка. Губы превратились в два разорванных куска плоти. Многие зубы оказались сломаны, и изо рта текла темная кровь. Обезумевший Пастор забивал его до смерти. Связанные друзья дергались на своих стульях, не в силах помочь умирающему товарищу.

– Хватит!

Громкий голос ударил по ушам присутствующих. Командир наемников остановился и удивленно поднял глаза. Перед ним стояла Оксана, вытянутая, как струна, со сжатыми кулаками. Глаза ее метали молнии. Казалось, что еще чуть-чуть – и Пастора поразит электрический разряд.

– Хватит, я сказала!

– Ч-чего?

От неожиданности тот даже начал заикаться. Под его взглядом Оксана дрогнула. Пастор это заметил. Он усмехнулся и расслабился. Зорин наблюдал за этим, лежа на полу и пытаясь не провалиться в забытье.