Евгений Щепетнов - Ботаник. Изгой

Да, я знаю этот запах. Бывал на востоке. Там если стоит группа молодежи и о чем-то беседует, так вокруг этой группы обязательно витает облачко специфического дыма. Так пахнет трава, после того как дачники выдрали ее из грядок и сложили в кучу устроив ей аутодафе-сожжение. Вернее — ее дым.

Ну а теперь предстоит нелегкая, очень нелегкая задача. Куда девать трупы? В тоннель, да. А из тоннеля? Во-во…придется тащить их до самой реки, а потом… Как там называлось у итальянской мафии? «Причастие»? да, именно так — «причастие». «Конфирмация», это когда жертву оставляют для всеобщего обозрения, чтобы боялись и уважали тех, кто обрек ее на смерть. Конфирмация — для другого персонажа…

Расстроился. Снова увидел лица братьев — черные, распухшие, едва узнаваемые. Нет, я этого так не оставлю! Вы поплатитесь, твари!

«Причастие» — это когда жертва исчезает и никто не знает, куда она делась. Этим людям нужно «причастие».

Стараясь не смотреть на болтающиеся причиндалы развратников, по очереди перетаскал их в тоннель и сложил на полу вдоль стены. Туда же отправил все вещи, что могли бы указать на принадлежность определенному лицу — кошели, оружие, амулеты и украшения. Забрал только деньги из кошелей — им они теперь не нужны. Кстати, собралась вполне приличная кучка монет, особенно прибыло из кошеля кладовщика. Хорошо же он запустил руку в арсенал! Нажился, паскудник!

Они все были живы — как мой отец, как сестра. Но это ничего не значило. Совсем ничего. Я даже резать их не собирался. Река все сделает сама, а мне пачкать тоннель кровью ни к чему. Хмм…пока складировал будущих покойников, возникла одна мысль…интересная мысль!

Но это потом. Сейчас — вперед! Туда, где сидит управляющий! Скоро он должен отправиться домой — здесь ночует редко. У него свое поместье, там, насколько мне известно — целый гарем из молоденьких рабынь. Поговаривают, что он нехорошо с ними обращается. Настолько нехорошо, что слухи дошли даже до отца, и он вызвал управляющего «на ковер». Отец никогда не отличался особой сентиментальностью, но и живодером точно не был, он не получал удовольствия от истязания людей. Сам говорил, что ему неприятно наказывать людей поркой, но если это поможет обучению, или если негодяй заслужил — тут уж деваться некуда. И казнил он без злобы — просто потому, что обязан это сделать.

Как-то после казни пойманных в окрестностях города разбойников, он сказал, что понимает этих простолюдинов, пошедших на разбой из-за случившегося голода. Он сам бы совершил любое преступление, лишь бы уберечь нас от смерти. Но и допускать такое безобразие на дорогах нельзя. Казнить, и вывесить трупы на тракте с деревянной табличкой — за что казнены. И это будет правильно.

Так вот управляющий развлекался тем, что мучил своих наложниц, и поговаривали — до смерти. Папаше он конечно соврал, что ничего такого не делает, папаша сделал вид, что поверил — ему было выгодно поверить. И сошло все расследование на нет. Так бывает, и часто. С людьми, которые приближены к власти.

Из кабинета управляющего был выход в тоннель. Как и практически из каждой значимой комнаты. То есть — из комнаты, площадь которой была не менее пятнадцати метров, а это все комнаты господских покоев. Были выходы и из маленьких комнат, и совсем крохотных — как та самая «бендешка», вход в тоннель из которой я использовал чаще всего. Да и вообще нашел его первым. Кстати — лежит в лаборатории тот самый, найденный мной план подземелий — с указанием входов и кодов замков. Не все я в замке осмотрел, ох, не все! Потом. Когда-нибудь.

Управляющий в кабинете сидел один — что-то писал. Перед ним — мешочки, очень похожие на те, в которых носят монеты. В каждый такой мешочек помещается пятьдесят монет — без разницы каких, хоть золотых, хоть медных — все они примерно одного размера.

Когда я открыл проход и вошел — он ничего не почувствовал, и только когда я встал у него за спиной — вдруг оглянулся. Нет, скорее всего он так ничего и не услышал — механизмы открывания дверей работают практически бесшумно, Предтечи были замечательными мастерами. Просто почуял, как зверь.

— Что?! Ты кто?! — всполошился управляющий, и надо отдать ему должное, первое, что сделал — выхватил откуда-то из недр своего костюма обоюдоострый кинжал и попытался меня пырнуть. Совершенно автоматически — вот только что он выкрикнул последнее слово, и…острие кинжала уже летит мне в печень. Вот тебе и толстяк! Вот тебе и рохля! Внешность бывает обманчива.