Дмитрий Султанов - Крах миров [litres]

Коротко обдумав возникшую ситуацию по висящему на дисплее вопросу, адмирал сделал несколько пометок в отдельном файле, фиксируя ключевые пункты, после чего перешел к следующей «неразрешимой» проблеме. Так, полностью уйдя в обработку множества данных, Квирин перешел уже к отдельным моментам разрабатываемого плана действий на ближайшее будущее. Глобально он уже успел определиться, но различные нюансы все еще требовали внимания. Не стараясь собственноручно решить их все, адмирал просто намеревался не упустить их из-под контроля, делегировав внедрение его небольшой, но все же команде.

Вскоре короткая трель вызова уведомила о наступлении времени совещания и о прибытии ожидающих снаружи помещения офицеров. После отрывистого утвердительного кивка Квирина в сторону экрана внутрь проникла подтянутая фигура нынешнего капитана фрегата «Грозовой шторм».

– Разрешите, сэр? – на всякий случай еще раз повторил обладатель внушительных седых усов, лихо закручивающихся на своих концах. Гладко выбритый череп слегка сверкал под светом ламп, выделяясь сложной вязью татуировки на нем. Глубокие морщины, покрывающие лицо, демонстрировали внушительный даже по имперским меркам возраст Тервона Келоба. Бывший капитан транспортного корабля в итоге продолжил руководить им даже после значительной модернизации, фактической переделки в военный фрегат. Обладая огромным опытом по управлению кораблями и даже конвоями, он практически никогда не участвовал в сражениях до недавнего момента. Изначально именно случай привел его в рубку транспортника, и спустя годы он продолжал верить, что каждый должен выполнять свою функцию, не стремясь в гущу боя. Впрочем, трусом Тервон не являлся и после команды адмирала молча принял свой пост, принимая необходимость в его навыках.

– Да, скоро начнем, – неопределенно повел рукой адмирал, еще раз пройдясь взглядом по написанным им заметкам. Постепенно на расположенном на стене основном экране начали проявляться изображения других старших офицеров, в данный момент находящихся на других кораблях.

Первым возник капитан Фауо. Этот крайне уравновешенный и исполнительный невысокий имперец с азиатскими чертами лица успешно забрал на себя функцию управления гражданской частью сил Квирина. Его долго скрываемая любовь к познанию чего-то нового и исследованиям достаточно удачно трансформировалась в поиск нестандартных решений, которые буквально требовала занимаемая должность. Даже прямо сейчас он находился на одном из транспортных кораблей среди колонистов, старательно держа ситуацию с паникующими имперцами и терранцами под контролем. Особенно после попыток последних выплеснуть свое недовольство с помощью оружия.

Следующим появился коммандер Вильям, выйдя на связь из рубки управления «Бочки пороха». Бывший первый помощник Роджера Хоша за время службы под руководством Квирина кардинально изменил свои взгляды. Изначальная жажда признания и славы через более высокие занимаемые посты уступила место пониманию уровня ответственности, изрядно охладив его пыл. Горячность от головокружительных побед недавно созданной Пятой Эскадры растворилась под осознанием всех сложностей давней войны, заставив его наконец смотреть на картину в целом, а не только в пределах отдельной битвы. Возможно, на это повлиял пример адмирала, а возможно, просто выход из-под давления предыдущего руководителя, но Вильям прилично изменился. Он даже невольно наладил отношения со своим навигатором Валласом, полностью убрав скрытые сопротивления в работе. Тем более последний оставался на данный момент единственным офицером, с которым Вильям работал еще во времена коммандера Хоша.

Вот третий участник нисколько не изменился. Скотт Доритон продолжал искренне обожать свой дредноут, которым управлял долгие годы. Если бы не его маниакальная сосредоточенность на «Гунгнире», коммандер мог давно забрать на себя управление эскадрой. Но этому офицеру с крупными чертами лицами было важнее лично участвовать в сражениях против норкролов, полагаясь на мощь собственных орудий и тщательно обученный экипаж. Не скрываясь от опасности, Скотт мог спокойно броситься на самые опасные участки, будучи уверенным, что только его дредноут имеет достаточно боевой силы для решения различных задач. Правда, в ответ он практически всегда требовал особого отношения. Причем не к нему лично, но к «Гунгниру», воспринимая огромное судно то ли как собственного ребенка, то ли непосредственно как часть себя.