Anna Jones - По истечении срока годности – забыть [СИ]

Тони понимал, что должен начать разговор первым, но разрозненные мысли не желали складываться в предложения. Ванда, теперь такая чужая и холодная, аккуратно снимала с рук боксёрские перчатки и будто ждала, что он скажет. Они оба молчали, наслаждаясь угнетающей тишиной, и было так неловко, хоть сквозь землю проваливайся.

Глаза Тони блуждали по спортзалу, натыкаясь на маты, тренажёры, мячи, чьи-то забытые кроссовки, и он вспоминал о тех временах, когда он тренировал Ванду. Казалось, это было так давно, словно в прошлой жизни. Он столько сил прикладывал к тому, чтобы хоть чему-то её научить, жаль, что ничего из того, что он ей советовал не понадобилось.

Девушка так медленно отвинчивала крышку от бутылки, так долго пила из горлышка, так монотонно завинчивала пробку обратно, чего-то ожидая, что Старк наконец подал голос:

— Это ты во всём виновата.

Ванда уставилась вперёд невидящим взглядом и моргнула, внезапно стушевавшись. Тони покачал головой, он совсем не это хотел сказать, но слова уже слетели с губ.

— Я и без тебя это знаю.

— Зачем ты пришла?

— Ты прав. Надо было держать всё в себе, — послушно согласилась Ванда, и Тони стало невероятно стыдно за то, что он спускает на неё всех собак, но остановиться было трудно.

— Мы расстались, я имел право делать всё, что угодно.

Ванда кивнула, показывая, что Старку незачем оправдываться. Её беспомощность и редкое нежелание отвечать ему заставили Тони замолчать и перевести дух.

— Я думала, ты обрадуешься, — тихо прошептала она.

— Ты выбрала неподходящий момент.

— Да? Ну прости, мне жаль, что до меня это дошло слишком поздно. Будто я имею власть над своими эмоциями, — сплюнула Ванда.

— Думала, что я преданно буду ждать тебя на пороге и кинусь тебе в объятия, как только ты произнесёшь заветные слова?

Ванда грустно улыбнулась, видя нахмуренное лицо Тони.

— Я не знала, что ты решил развлечься. И не стоит оправдываться, ты прав, ты был волен делать всё, что угодно. Я ошиблась.

— Как мне теперь забыть о том, что ты сказала? — выкрикнул Старк.

— А ты хочешь забыть? — упавшим голосом спросила Ванда, чувствуя, как у неё начинают трястись руки.

— А разве ты этого не хочешь?

— Причём тут я?

Тони мотнул головой, путаясь в уже сказанных и ещё не произнесённых словах.

— Ты долгое время водила меня за нос, а потом внезапно заявилась и обрушила на меня эту уже не нужную информацию.

Ванда ощутила, как у неё дёрнулся глаз.

— Ты требовал от меня, чтобы я призналась тебе в любви. Ты получил то, что хотел.

— Слишком поздно!

— Уже не любишь меня? Какая жалость, — хриплым елейным шёпотом произнесла девушка, состроив печальную мину. — А клялся мне в вечной любви. А в итоге твои признание рассыпались в труху.

— Замолчи.

— Мне не стоило тебе ничего говорить. Надо было в зародыше задушить свои чувства, чтобы ты о них не узнал. Чтобы ты спокойно спал по ночам, — Ванда подошла к нему и ткнула пальцем в грудь. Тони отшатнулся.

— Ты ворвалась в мою жизнь и всё разрушила.

— Я? Это ты ворвался в мою и всё сжёг к чертям. Ты спроектировал ракеты, что убили моих родителей, ты создал Альтрона, который убил моего брата, ты заставил меня себя полюбить. И после этого ты говоришь, что это я во всём виновата? Будь ты проклят.

Ванда была слишком близко, и Тони видел слёзы, застывшие у неё в глазах, но не посмевшие скатиться. Ему бы сейчас сказать, что они оба хороши и обнять её, заставив отпустить эту проблему. Ведь сейчас не самое главное, кто виноват, внимание стоит уделить тому, что они оба друг друга любят. Но Тони слишком долго пытался забыть о своих чувствах, прятал их глубоко-глубоко и теперь боялся выпустить их наружу. Боялся снова погрузиться в пучину страсти и горечи.

— Я за всю свою жизнь плакала только из-за трёх мужчин: отца, брата и тебя, — призналась Ванда, и Тони с ужасом увидел, как она вытирает слёзы на щеках. — Ненавижу тебя.

Губы дрожали, и она горько вздохнула, когда поняла, что Тони не собирается говорить, что любит её. Она бы тогда забыла всё, что они друг другу наговорили, забыла тех девушек, которых видела в его квартире. Это не имело значения, потому что она наконец полностью раскрылась перед ним, а он закрыл перед ней дверь.

Они молчали, и на Ванду обрушилось понимание того, что они оба никогда не изменятся. Проблема была не в том, что она не могла его полюбить, а в том, что они были разные. Как небо и земля.

Обними же меня, и я всё прощу. Начнём всё сначала, попросила про себя Ванда, но Тони сухо кивнул ей и развернулся к двери, чтобы попытаться её снести и наконец выбраться из душного и угнетающего спортзала.