Михаил Шуваев - По ту сторону пространства [СИ]

Пока Лу, подняв резонатор, пыталась разглядеть за балками сооружения, нет ли там кого, Алексей склонился над третьей лежащей на боку фигурой. Человек был одет в несуразный, будто сшитый из разных кусков резины, пластика и брезента защитный комбинезон, из которого тут и там торчали различные застежки, клапаны и тесемки. За спиной болтался ранец с кислородно-азотной смесью, а на голове был надет изолирующий шлем, в который по бокам были ввинчены устрашающие гофрированные трубки, выходящие из баллонов. Картину довершали жутковатые бездонные круглые окуляры шлема, корявые краги с защитными манжетами почти до локтей и ботинки из грубой свиной кожи на толстой подошве. В руке человек сжимал молекулярный резак, очень похожий то ли на меч то ли на саблю. Что-то насторожило Лешу, и вдруг он понял: лежащий на полу пещеры очень маленького роста.

— Лу, это же…

Алексей перевернул человека на спину и снял шлем. Открылось белое без кровинки лицо Порфирия Емельяновича. Золотая оправа очков была погнута, одно стекло разбито. Изо рта тонкой струйкой текла кровь. Леша увидел большой порез на допотопном скафандре, стал расстегивать сложные застежки и нашел рану на груди Оператора. Она явно была колотой.

Сбросив заплечный ранец, Ненароков достал из него вторую универсальную аптечку и приложил к груди Порфирия Емельяновича.

— Порфирий Емельянович, Порфирий Емельянович! — пытался докричаться до Оператора Алексей.

Коротышка оставался безучастным к его зову. Тогда Алексей сорвал свой запасной кислородный баллон, открыл вентиль и направил живительную струю в лицо Оператору. Веки дрогнули и открылись. Ненароков радостно сжал руку раненого:

— Порфирий Емельянович, все будет хорошо, вот увидите! Мы вас вытащим! А как же!

— Алексей… Иванович… — медленно и едва слышно просипел коротышка. — Здесь… Трувор… предатель… ключи… маяк Хоторна… активируй…те… это Земля… услышат… поймут… всё… время пришло…

Глаза Порфирия Емельяновича застыли, упершись в Лешу. Жизнь из них ушла. Потрясенный Алексей встал, отступил на шаг назад и оглянулся на Лу. Та боком обходила мишень.

— Здесь Трувор! — громко крикнул Ненароков. — Это он Коллекционер!

Лу замерла, но лишь на секунду, и продолжила движение. Алексей наклонился, чтобы найти у Оператора маяк Хоторна и замер: перед ним на песке лежал не коротышка, а огромное насекомое, похожее на муравья в несуразном скафандре. Подавив в себе все свои комплексы, Алексей наклонился и обыскал карманы Оператора. Кроме маяка он нашел и ключи от Чердака. Бросив их в ранец, он активировал маяк, достал резак и выпрямился:

— Ну, Координатор, выходи уже.

Ответом ему была тишина. Лу продолжила осторожно обходить сооружение мишени, Алексей направился в обход с другой стороны. Через несколько секунд за спиной раздался легкий гул. Алексей обернулся и увидел, что вход в пещеру, закрывшийся за ними, снова распахнулся, впуская кого-то. Гадать, кто это не приходилось.

На вершине лестницы появился горбун-конторщик, постоял несколько секунд, осматривая всю сцену, открывшуюся перед ним, и начал спускаться. К удивлению Алексея, он был один, без сопровождения рыцарей. Ненароков оглянулся на Лу, которая, присев на одно колено, держала под прицелом переплетение конструкций мишени.

— Где Трувор? — проскрипел неживой голос.

Алексей обернулся. Конторщик стоял в нескольких метрах от него, заложив руки за спину. Ненароков, не знал, что делать.

— Где Трувор? — повторил горбун.

— Я здесь, Бартоломео, — раздался голос Координатора, и он сам выступил из-за металлических и каменных переплетений мишени.

Он был в таком же скафандре, как и Порфирий Емельянович, только без шлема. В правой руке держал одноручный фламберг, левая, вся в крови, висела, как плеть.

— Вот уж никак не думал встретить тебя вне твоей клетки, — продолжил Трувор. — Да и вас, Наблюдатель, не ожидал увидеть в столь экзотическом месте. Я надеюсь, вы все отдаете себе отчет в том, что никто из вас живым отсюда не выйдет… Хотя, что это я? Ты, Бартоломео — продукт современной некромантии, можно сказать — хай-энд некромантии, а ты, ластик, вообще кусок железа. Так что живых здесь только двое — я и ты, Наблюдатель. Тебе одному есть, что терять — жизнь. Мне очень жаль, правда, но ты ее уже, считай, потерял.

— Трувор, — заскрипел горбун, — я пришел тебе сказать от имени всех тех, кого ты убил ради своих экспериментов, и тех в кого ты вдохнул подобие жизни. Наше послание такое…