Михаил Шуваев - По ту сторону пространства [СИ]

Дождавшись, когда подъехавшие на электрокаре рабочие и машинисты займутся погрузкой цилиндров, вся троица просочилась к последнему вагону и, не без труда открыв запертую дверь, втиснулась в темный тамбур. Вскоре шипение пневматики возвестило о том, что давление в тормозном контуре снизили, и действительно, состав грохнул сцепками и стал набирать ход. Призрачный свет за стеклами тамбура померк — поезд вполз в темный туннель и, раскачиваясь и скрипя, ходко покатил по неровным рельсам.

Алексей полез в карман и надел на голову усовершенствованную на Станции экранирующую бандану. Ермолай и Пантелей последовали его примеру. Пантелей со своими длинными слегка вьющимися волосами стал похож на русского средневекового кузнеца-ремесленника из средних веков.

Несколько дней назад на внепространственной Станции уже выяснили, что бандана, добытая Ненароковым, экранирует значительный спектр волн, к которым чувствителен мозг жителей Зеи. Докопавшись до этого, ученые Станции значительно увеличили рабочий диапазон банданы, и теперь разведчики могли не опасаться, что на них смогут воздействовать каким-либо мыслеизлучением.

Спецсостав замер у перрона станции, и разведчики, активировав маскировку, покинули тамбур вагона. Алексей успел заметить надпись на стене в углу станции «ВНИМАНИЕ — ЗОНА К!».

Как только они оказались на перроне, из бокового туннеля появилось несколько человек в сопровождении вооруженной охраны. В идущем впереди полноватом, широкоплечем человеке чуть выше среднего роста, Алексей мгновенно узнал сенатора Гела Грэма. Он видел его объемные фотографии в деле Коваля. Рядом с ним шел его помощник и телохранитель Болд. Оба были одеты в черные костюмы, но вместо белых сорочек под пиджаками виднелись светло-серые водолазки, на головах у всех красовались экранирующие банданы. Высокий Болд, наклонившись, что-то говорил на ухо Грэму. Тот, в свою очередь, иногда кивал большой головой, видимо соглашаясь со сказанным. Чуть сзади шли четверо охранников в камуфляжной форме и вооруженные до зубов.

Невидимые в зрительном диапазоне разведчики замерли, наблюдая за приближающейся процессией. Ненароков лихорадочно размышлял, надо ли пропустить их и продолжить выполнение задания по изъятию аппаратуры из круглого зала, или… Он надвинул на глаза прибор, позволяющий видеть закамуфлированных Ермолая и Пантелея. Оба разведчика медленно отступали к стене перрона, освобождая проход Грэму и сопровождающим его. Больше обдумать он ничего не успел.

Грэм внезапно встал, как вкопанный, и поднял вверх руку. Четверо бойцов охраны мгновенно окружили его и Болда и угрожающе подняли автоматы. Из бокового туннеля выскочили еще несколько вооруженных фигур в камуфляже. Испуганно замер в своей будке дежурный путеец. На станции повисла напряженная тишина.

Грэм движением руки слегка отстранил в сторону удивленного Болда и, глядя прямо на невидимого Алексея, произнес:

— Если бы я не был уверен в том, что Коваль мертв, я бы мог поклясться, черт побери, что он где-то здесь…

— Шеф, что случилось, какой, к черту, Коваль? — вертя во все стороны головой, настороженно бормотал Болд, доставая из подмышечной кобуры огромный черный револьвер с длинным восьмидюймовым стволом.

В эту секунду Ненароков встретился глазами с Грэмом и мгновенно понял, что тот его тоже видит. Не теряя более ни секунды, Алексей выхватил гипношок удав и выстрелил навскидку. Вся охрана Грэма замерла на полужесте и сбитыми кеглями стала падать на пол, но сенатор и его помощник исчезли!

Краем глаза Алексей увидел, как удивленно выпрямился Пантелей, и замер, достав ионный разрядник, Ермолай.

В мозгу же Ненарокова поднялась и захлестнула разум незнакомая горячая волна решимости и злости. Что-то с противным звуком лопнуло, свет померк, и Алексей почувствовал, что падает.

Левая щека, грудь и обе коленки очень болезненно вошли в резкое соприкосновение с чем-то твердым, шершавым и холодным. Алексей охнул, перекатился с боку на бок, сел и открыл глаза.

Первое, что он увидел, это бегущих от него по грязно-белой дорожке Грэма и Болда. Помощник бежал, подняв над головой свой револьвер. Ненароков, зашипев от боли, поднялся и с криком «Стой!» захромал за ними. Болд обернулся, и, почти не целясь, выстрелил из своего огромного шпалера. Тяжелая пуля звонко срикошетировала от железного столба и, жужжа, улетела в вечернюю темноту. Раздался истошный женский крик. Алексей бросил взгляд по сторонам. Он преследовал сенатора и его помощника в темной, до боли знакомой аллее. Кроме них здесь находилось немало прохожих, которые врассыпную разбегались перед Грэмом и особенно Болдом, размахивающим устрашающим револьвером. Фалды их пиджаков приняли горизонтальное положение и хлопали за спинами.