Валерий Сабитов - Звездная кара

«Вот я и созрел! — сказал он себе с радостью и грустью, не отпуская Леду, которая попыталась выскользнуть из излишне крепких объятий, — Вот и нашел себя в земном рождении».

Ауди-Леда — холодная конструкция, лишенная ауры жизни, души. Рассудком не отличить замаскированного бессердечия от любви и сострадания. Да и не копия она — разве можно повторить Леду! Микрокосм сердца человека неисчерпаем; ауди-человек конечен и поверхностен. Цельная личность — единична. И люди должны знать не только то, что они могут или не могут, но и, — чего им нельзя хотеть!

Что он скажет друзьям? И братьям — фаэтам? Они все знакомы с множеством людей, неспособных на любовь. Ауди-людей, псевдолюдей… Как с такими быть? Каковы их права в человеческом мире? Но об этом после, это вопрос протяженностью в историю человечества. Сейчас он скажет: личность, — это не только знания. Перенесенные на новый носитель биты могут изобразить внешнее подобие до любых мелочей. А личность, — это и любовь с ненавистью, и непредсказуемость, нелогичность. Истинную любовь не сыграть, не сымитировать. Актер изображает любовь тогда, когда ему верит публика. Когда она желает верить. Иначе у актера не получится, любовь нельзя скопировать, сканировать, склонировать, размножить. Любовь человеческую, а не элиминированный животный Эрос египтян или греков, продолженный затем до оргазмированных целей человека предапокалиптического.

— Ты пока ничего не решай, хорошо? — горячо зашептала в ухо Леда, — Я еще поговорю с ней…

Она соскользнула с его груди, подошла к своей копии и дотронулась до ее руки. Ауди-Леда смотрела ясно и спокойно. Достаточно восстановить связь сознаний, — и она проявит чувства, переполняющие Леду. Нет, не проявит, — повторит.

— Мы обе настоящие, — тихо произнесла Леда в ожившее зеркало, — Мы обе живые.

— Но я не рождена, я создана, — невозмутимо отреагировала копия, — Рядом с создателями мне предписано говорить правду. Я не человек. Я оживленное изображение. Ты — человек.

— И тебе известно, о чем мы сейчас думаем? — не удержалась от главного вопроса Леда.

— Да, известно. Вы решаете мою судьбу.

— Нет! — горячо не согласилась Леда, — Свою судьбу ты решишь сама. А мы… А люди больше не повторят такого. Ведь правда?

Она повернулась; вопрос-просьба относился ко всем, не только к Лерану.

— Тогда… Тогда я останусь на Земле.

Решение, пришедшее через колебание, созревшее не разом, — оно прозвучало совсем по-человечески. Лия покраснела от столкновения полярных чувств.

— Ты сможешь жить сама по себе? — вопрос Джимми Бруку дался не просто, он прикрыл ладонью задергавшийся, превратившийся в стоп-сигнал светофора глаз.

— Нет… — ответила Псевдо-Леда, — Пока нет. Пока существует опасность, я буду прикрывать Леду. А потом… Новые земляне, да и дельфины, — им понадобится и моя помощь.

Леда прижалась к ней и легонько коснулась губами щеки, так бесконечно похожей на ее собственную, но и совсем, абсолютно другую.

Из воды за бортом раздался призывной свист.

— Аманда! — вскрикнула Леда.

— Проход закрыли на перерыв, — объяснил Леран, — Драконы устали, им нужен отдых. До вечера и мы свободны.

— Тогда… Тогда мы с…

Леда посмотрела на копию, перевела просящий взгляд на Лерана.

— Я познакомлю ее с Амандой. С дельфинами. Поскольку со мной согласились…

Леран обратился за советом к Бортникову. Тот не возражал. Да и не было другого выхода. Поняв, что разрешение получено, Леда заговорила с копией.

— Они разберутся, они умные. Ты узнаешь столько удивительного! Дельфины приручили кальмаров. Ты узнаешь, почему у кальмаров голубая кровь, как они освещают на глубине Проходы…

— Симбиотический разум. Люди и дельфины. Переходная стадия к цивилизации людей моря, — удивила всех Ауди-Леда, — Мы пойдем в океан?

Она сказала так, как не смогла бы сама Леда.

Юлия Данн волновалась и сбивалась если не в мыслях, то в словах.

— Учитель Амин был прав. Но не успел. Он становился перед готовым, окончательным выводом. Уверена, он мог выйти на него раньше. Но решил подождать. Чтобы передать право открытия нам.

Даже члены Чрезвычайной Комиссии не понимали причины сбора. Как и все земляне, они желали одного: преследовать и уничтожать врага, рвущегося в укрытие, в логово. Но Леран Кронин был тверд, несмотря на внешнюю доброжелательность и приветливость.

— Юля, начни с исходной концепции! — потребовал Роберт Клуни, — И чтобы минимум математики!