Виктор Бурый - Антропогенез [litres самиздат]

Отец улыбнулся и оголил кривые, но белые зубы. Он быстро засунул какую-то тряпку Баклану в рот, тот лишь успел зло зыкнуть на Шрама.

– Не смотри на нас так зло сынок, ты не представишься братьям?

– Шрам меня зовут.

Все мы тут немного телепаты, сынок, знаю твою боль и гнев, и кажется, тот человек, который оставил тебе эти следы, был здесь, но ушел. Он очень силен, но странный, я прав?

– Да, прав.

– Как приятен и интересен этот новый мир, и самое приятное, ты его ненавидишь больше, чем нас, думаю- это хорошее начало для сотрудничества, не находишь?

– Не думаю, что это тут уместно. Что с нами будет?

Сэт улыбнулся и тыкнул в бок Баклана здоровым кулаком.

– Съедим или сделаем приманку. Да, папа?

– Тише, сынок, наш новый гость, еще не осознал свою роль в этом мире! Не думай о нас как о каннибалах, мы уже другой вид, сильные поедают слабых, это закон эволюции, сынок!

Шрам стиснул зубы до хруста в челюсти, проверил еще раз веревки, почувствовал, что закипает, дернулся на встречу.

– Меня, как главное блюдо, съедите, зачем столько почестей, твари, я сам съем вас?

И тут получил по и так болевшей голове кулаком Сэта. В голове поплыло, появились красные пятна и звездочки, на какое-то время пропал слух. Когда сознание смогло расшифровать буквы и превратить в слова, до него дошло, что лучше больше не ругаться в присутствии Отца или ему что-то отрежут, но что он не понял, так как звон в ушах, то усиливался, то угасал. Пока ему не всунули в горло флягу, пройдясь зло по зубам и, лишь напившись, он вроде смог сфокусироваться на всех одновременно. Младший что-то еще говорил, но Шрам не стал его слушать, а лишь закрыл глаза, стараясь унять головную боль, которая пульсировала в глазах красными кругами.

Очнулся он уже глубокой ночью, было холодно и сыро, желудок ныл, требуя хоть что-то положить в рот. Баклан бледный, но живой был там же. Тени отбрасывали причудливые силуэты, делая помещение еще более зловещим. Наверное, от еды он бы не отказался и даже согласился бы есть тут. Тут до него донесся аромат жареного мяса, вкусный и сочный, заставивший рот наполниться слюной. Он представил, как он жарит стейки на барбекю, но тут же испугавшись увидел перед собой хоккейную маску, и все внутри заскреблось.

Анубис, не снимая маски, все это время стоял в темноте, наблюдая за ним, только когда он приблизился, Шрам понял, что он сидел в дальнем углу. Анубис, связав ноги, перекинул Шрама, как пушинку на плечо, сняв с крюка, и спокойным шагом пошел к выходу. Со спины донесся нервный смех Баклана и слова:

– Не дай себя съесть просто так!

Шрам попытался дернуться, но Анубис его резко приложил об угол дверного косяка, так что Шрам сразу понял, что ему не выстоять против такой силы и тем более в таком состоянии. Подняв из подвала, Шрама бросили на стул, потом его развернули, усаживая ровно.

В помещении, походившем на фитнес-зал, горело несколько свечек, раскиданных тут и там. Они бросали тени на зараженных, прибитых и связанных по всему залу, даже парочка были подвешены и дергались больше, чем остальные. У всех были выколоты глаза и из ушных раковин была видна запекшаяся кровь. В углу над вертелом висели два шмата мяса, за которыми следил сам Отец. Зеркала отбрасывали свет, а пустующие тренажеры были нагромождены друг на друга, лишь только штанга, навешанная блинами до предела, сиротливо стояла на своем упоре в углу. Окон не было, два стола с нагроможденным оружием расположились в правом углу, коробки с соками, кашами, консервы занимали прилично места в углу и заполняли квадратов сорок по полу до потолка. Имелась пара непонятных станков и хлам, вроде бытой техники, в новых коробках. Даже ароматный запах мяса не мог перебить запаха крови и оружейной смазки, витавших в воздухе.

Младший привязал к стулу ноги Шрама, развязал руки и пододвинул тарелку с куском мяса и консервированным зеленым горошком. Рядом был графин с яблочным соком. Шрам мысленно боролся с голодом, понимая, что испытывает сильное желание съесть все предложенное. Голод и усталость мешали ему сосредоточиться и понять главное, как сбежать и что от него хотят. Мысль, что его будут есть, отпустила, а это сейчас главное. Отец, дожарив мясо, переместил часть на поднос, часть оставил висеть рядом с огнем. Запах стоял обалденный, ни одна шашлычка у кавказцев или даже приготовленные мясные блюда в ресторане не были аппетитны, как эти сочные и зажаристые куски с красиво запеченными прожилками жира. Работала внутренняя вентиляция с угольным фильтром, наскоро прибитая над импровизированным камином, генератор стоял рядом и тарахтел монотонно.