Виктор Мирошниченко - Там [litres самиздат]

Высокое палящее солнце ослепляет беспокойных и раздраженных людей у трапа. Тишину аэропорта вновь пронзил высокий гул самолета, только что осуществившего посадку из Каира. То, что рейс задержат, Николай Александрович ожидал сразу. Этому он не удивился от слова совсем.

Полуденный московский зной нагнетает. Морщинистое лицо одного из пассажиров возмущенно поглядывает на спешивших стюардов. Рядом с ним его, судя по всему, жена – полная женщина в возрасте, с короткой кудрявой шевелюрой и аккуратным носом. Она ласково поглаживала по плечу высокого, как оказалось позже, замдиректора одной крупной фирмы Москвы. Молодые супруги – одни из немногих, на кого Николай Александрович обратил внимание. Отложенный рейс нисколько не испортил им настроения. Неожиданно взвыл очередной взлетающий борт и Николай поспешил подняться по трапу.

Глянув в посадочный талон, Николай, шел по широким рядам к своему месту у иллюминатора. Легкая сумка мигом отправилась на полку над сиденьем. Уставшие от ожидания пассажиры постепенно занимали свои места на мягких сидениях с синей обшивкой. Также поступил и утомленный Николай. Усевшись поудобнее, он отодвинул шторку окошка и глянул на кипящий аэропорт. Стоит сказать, что лето в этом году катастрофически душное и жаркое. Москвичи не знали как реагировать на такую погоду.

Глубоко в душе Николай надеялся, что его соседи не прибудут на борт, но он также понимал, что шанс этого совсем мал. Да, так и случилось. К нему подсел мужчина в ярко-красной футболке. Снимая сиреневую кепку, он представился Алексеем. Николай Александрович дружелюбно отозвался. Оба пожали руки и молча сидели на местах.

– Ну, Коль, ты какими судьбами тут оказался? – Спросил Алексей, немного наклонившись к новому соседу, словно заглядывая в стекло иллюминатора.

“Дамы и господа, мы рады приветствовать вас на борту авиакомпании N…” – заговорил приятный, милый девичий голос. Невнимательно слушая, Николай Александрович слышал речь открывками. Один из них, наиболее важных – “В настоящий момент мы являемся третьими в очереди на взлёт и, как ожидается, будем в воздухе примерно через семь минут.”

Впрочем, эти семь минут прошли очень быстро и железная птица с воем двигателей, набрав нужный “разбег”, оторвалась от горячего асфальта, с шумом рассекая теплый воздух. Кинув беглый взгляд в иллюминатор, Николай тоскливо оглядел постылую Москву и прикрыл усталые веки. Мигрень давно доставляет ему ужасный дискомфорт на протяжении пяти лет. Длительный сон довольно эффективно помогал прогнать боль в висках. Чувствуя неумолимое наступление врага, он закрыл глаза, но сразу же был потревожен.

– Коль, так ты куда летишь? – Не унимался временный сосед.

Медленно приоткрыв веки, Коля ответил максимально спокойно.

– Туда же, куда и ты. – Скривив рот, больной сделал подобие улыбки.

– Ну да, ну да, точно… – Продолжал настойчивый Алексей.

В голове уже вспышками бушевала жгучая боль. Она словно носилась от одного виска, как другому и не собиралась униматься

– А зачем? К родственникам? – Он притих на секунду. – Или по работе?

– По работе, – устало вздохнул Николай и затих, задумавшись. – По какой, спросишь ты? Отвечу я: у меня важная международная конференция.

– Ясно, ясно – виновато заговорил Алексей. – Понятно все, чего уж тут…

Повернувшись ближе к окну, Коля во второй раз прикрыл тяжелые пульсирующие веки и в этот раз надолго.

***

Пустой салон самолета, раскиданные кислородные маски и вещи, помятая бумага и предметы, покрытые слоем пыли. Разорванная обивка кресел, выбитые иллюминаторы. Осторожно оглянувшись, испуганный Николай отстегнул заевший ремень,и, шумя, поднялся с места. Переставляя ноги через разбросанный мусор, удивленный Николай не мог понять, что произошло. После каждого шага слышен скрежет и хруст стекла выбитых иллюминаторов. Еще пятнадцать минут назад он летел на конференцию, рядом сидел надоедливый сосед Алексей, а тут…

Сойдя с борта, Николай обомлел. Вокруг пахло свежестью. Судя по всему борт остался без шасси, поэтому слезть не было проблемой. Повсюду был зеленеющий лес, высокие кустарники и мягкая влажная трава. Остов самолета покрылся шершавой ржавчиной и был исписан нелепыми граффити. Ошарашенный москвич вернулся к своему месту и присел на потрепанное кресло, стал думать. “Что произошло, что же, что же?! Мы взлетели, и… я заснул! Точно, сон, а я сплю. Что ж, тогда это весьма интересно.” Такое с ним, признаться, впервые. После очень правдивой догадки, он проверил полку, куда положил свою сумку. Но, увы, ее там не оказалось.