Константин Соловьев - Господин мертвец. Том 1 [litres]

В этот момент появился Крамер. Дирк считал, что тот, убедившись в бесполезности своего ружья, во весь дух бежит к броневику. Как и поступил бы любой здравомыслящий человек на его месте, увидевший схватку двух чудовищ. Но Крамер не стал бежать. Он выхватил свой нож – искривленное на манер ятагана тяжелое лезвие ничем не напоминало парадный офицерский кортик – и набросился на тварь с правого бока.

– Проваливайте! – закричал Дирк, не слыша собственного голоса за хрустом и чавканьем твари, пировавшей его рукой. – К Шефферу! С ума сошли!

Но Крамер не собирался воспользоваться этим советом. В несколько коротких стремительных прыжков он оказался возле них, ловкий и невероятно гибкий, как пантера, двигающаяся на двух лапах. Дирк видел подобную манеру движений не единожды, преимущественно среди тех, кто провел в траншеях не один год. Особый стиль движений, который мог родиться только тут, в мешанине земли, развороченных тел, грязи и обрывков колючей проволоки. Так движется человек, привыкший к тяжести обмундирования и оружия, пробирающийся узкими ходами сообщений, подныривающий под штыковые удары и умеющий вспороть противника одним мимолетным движением. Особая фронтовая школа, которой нельзя научиться там, где небо не наполнено свинцом и сталью.

Оказавшись вблизи, Крамер не стал медлить. Нож вошел в бок твари с негромким шипением. И провернулся там, выворачивая покорно треснувшие ребра. Дирк видел образовавшийся разлом – что-то вроде прорехи в боку рояля, откуда торчат лопнувшие струны и бесформенные клочья обшивки. Несмотря на то что этот удар едва не опрокинул тварь на бок, она даже не повернула морду в сторону новой угрозы. Как если бы вообще не ощутила боли. Крамер со скрежетом вытащил нож из раны, коротко размахнулся и вогнал его еще раз, усеяв землю гнилостными серыми кляксами. Эффектный, но совершенно напрасный удар. То ли Крамер еще не понял, какого рода противник ему встретился, то ли просто не сумел перестроиться. В конце концов, всю свою жизнь ему приходилось убивать лишь живых.

– Позвоночник! – рявкнул Дирк, отчаянно пытаясь резким движением торса завалить тварь на бок. Но это было не проще, чем повалить танк оземь, ухватившись за ствол пушки. – Бейте в позвоночник!

Крамер услышал. Ему пришлось упереться коленом, чтобы вытащить свой нож. Последний удар рассек тушу мерзкого животного, почти раскроив ее пополам. Когда-то прочная кожа лопалась без сопротивления, открывая заполненные неузнаваемыми остатками внутренностей полости. Крамер ударил сверху, резко крутанув кистью. Хороший удар, которым можно снять с вражеских плеч голову вместе с каской или обрубить руку, как сухую ветку. Резкий хруст доказал, что рука у Крамера не дрожит даже в самой непредсказуемой ситуации. Тварь, нависшая над Дирком, вдруг замерла на мгновенье, приподняв уродливую, ставшей бесформенной и липкой, как подгнившая картофелина, морду. Дирк видел в ее пасти между неровных желтых зубов свою руку – лохмотья багрово-серого мяса и белую кость. Свою кость. Боли не было, лишь неприятное вибрирующее ощущение, сходное с тем, которое возникает, если засунуть руку в недра работающего двигателя.

Тварь вздрогнула – впервые за все время, – и ее задние лапы внезапно подкосились. Это был момент неустойчивости, и Дирк не собирался его упускать. Как только тварь осела задней частью туши, наполовину распластавшись на земле, он резко дернулся, вложив в это движение все заключенные в его теле силы. Еще минуту назад это было бесполезно, но теперь, когда тварь выглядела оглушенной, она не сразу смогла отреагировать, ее мышцы немного обвисли. Уступив сильнейшему рывку, тяжелая туша шлепнулась оземь боком, из ее нутра выплеснулось еще больше зловонной жидкости, прежде бывшей ее кровью. Смрадного запаха было столько, что весь окружающий мир ощущался огромной разрытой могилой. Но Дирку, по крайней мере, не требовалось дышать этим воздухом. Судя по гримасе Крамера, тому было не в пример тяжелее.

– Ружье!

Лейтенанту не требовалось повторять дважды. Он подхватил с земли свою двустволку и, повинуясь жесту Дирка, быстро передал ее прикладом вперед. В тварь он стрелял пулей, значит, заряженным остался лишь один ствол, тот, что с мелкой, на птицу, дробью. Эта дробь не убила бы и человека с двадцати шагов, но Дирк делал ставку не на нее.

Его рука все еще была зажата в чудовищных челюстях, которые хоть и прекратили свою работу, разжиматься не собирались. Тварь находилась в кратковременном шоке, но была жива.