Рэй Кетов - Путь черпия

Монах рассказывал, что посёлок извёлся несколько лет назад. Кто был посмелей — собрал нехитрые манатки и уехал. Остались старики да брошенные на произвол судьбы умалишённые. После того как последние озверели, поселение вымерло. С тех пор природа перешла в наступление. Лес потеснил подгнившие заборы, а подлесок заполонил опустевшие улочки и проулки.

Артур продирался сквозь заросли чертополоха, утаптывая ногами пожелтевшие стебли. Высохший сорняк не собирался сдаваться — иглы так и норовили впиться в оголённые руки. То и дело, из кустов взлетали встревоженные куропатки. Противно хрюкая, из–под бурелома высунул рыло молодой секач. Взрыв землю, он проломил покосившиеся ограждение и скрылся в лесу.

До бараков осталось тридцать ярдов. Черпий мысленно обратился к закреплённому на пояснице тубусу. Благословлённая магия пара сработала мгновенно — в сознании растеклось спокойствие. Недоступное простому люду таинство крепчало с каждым разом. Связь с божественными нитями становилась сильней. Теперь он буквально созерцал внутренним взором.

Барак. Дверной проём завален, но можно пробраться через окно. В строении с десяток комнат, кухня, кладовка, отхожее место. Подвал с бойлерной. Кровати, шкафы, столы и стулья. Истлевший труп, лежащий в одной из комнат.

Черпий встряхнул головой. Не рановато ли он примерил на себя шкуру монаха–чтеца? Всему виной его разыгравшееся воображение и излишняя мнительность.

Артур повернулся, чтобы окрикнуть епископа. Тот стоял спиной, наблюдая за приближающейся группой. Черпий открыл рот… А почему бы и нет?

«Здесь безопасно, епископ». Брюмо резко обернулся. С недоумением уставился на своего протеже. Кратко кивнул и отвернулся. Быстро что–то сказал подошедшим. Отряд осторожно двинулся в сторону бараков.

Внутри всё было так, как и предвидел Артур. Разве что трупов оказалось два. В комнате с вышибленной дверью в углу лежали скелетированные останки. Судя по фрагментам сюртука — мужчина. В скрючившемся теле обжилась колония пауков–труповиков, затянув угол липкой белёсой паутиной. После тщательного осмотра выяснилось, что за трупом мужчины лежит ещё одно тело, только меньших размеров. Ребёнок. Родитель до последнего оберегал испуганное дитя от ворвавшихся убийц.

Епископ по всем правилам отпел пар без вины убиенных жертв и наложил урну погребения. Теперь телесная оболочка стала просто плотью, а пар несчастных сможет предстать пред Трёхликим и Люцием Безступым.

После свершения таинств Алберт установил в проём сорванную с петель дверь и завесил всё снятой с окна шторой. Лицезрение места смертоубийства нисколько не прибавляло сил, а наоборот — веяло обречённостью.

Бенджамин и Артур наскоро обследовали оставшиеся комнаты. В результате осмотра группа обзавелась двумя почерневшими от сырости пальто, растоптанной шляпой, пиджаком и несколькими старушечьими накидками.

Ради безопасности заблокировали все окна койками и шкафами, оставив лишь то, через которое попали в барак.

Устроились в кладовке. В изолированном помещении было проще согреться и при этом не обозначить своё присутствие. Люди уселись вдоль стен, прижимаясь друг к другу плечами. Юнга установил посередине комнатки две припасённые керосиновые лампы. Стало светло и тепло. Теперь можно и абстрагироваться от окружающего мира.

Артур в очередной раз проверил обстановку вокруг барака. Везде царили тишина и покой. Если не считать мелких падальщиков, так и не отставших от группы. Стая притаилась в пятидесяти ярдах севернее, укрывшись у рухнувшей водонапорной башни.

Бенджамин достал из подсумка прихваченный кусок зайчатины и горбушку хлеба. Заморив червяка и обогревшись, путники начали готовиться ко сну.

Когда в кладовке наступила тишина, Брюмо незаметно выскользнул наружу. Усевшись напротив выбитого окна, он погрузился в молитвенную медитацию. Многочисленные практики научили его в большой мере использовать свою веру. Сейчас бренное тело набиралось сил, а пар возвышался над миром.

Парящее сознание ласкалось в лучах восходящего солнца. Сплетясь с божественными нитями, оно расслабленно поглядывало на простирающийся до горизонта лес. Под натиском необычайно жаркого утра, серебрившийся всю ночь иней медленно сползал с острых верхушек сосен. Где–то на опушке леса недовольно захрюкал матёрый кабан. Он только проснулся, когда к его лежанке заявились незваные гости. Поднявшийся было визг оборвался предсмертным хрипом.